Русская жизнь-цитаты 20-30.11.2024 - Русская жизнь-цитаты

отношении и поставляющей тебе практически все технологические товары, производить которые ты сам умеешь только на бумаге. Нынешнее особое отношение России к Китаю заметно во всем: от того, с каким пиететом принимают его лидеров до того, как изменяется вся система образования, перестраиваясь на восхваление мировых Востока и Юга. Китай к концу 2024 г. будет обеспечивать около 40% российской внешней торговли и более 80% высокотехнологического импорта; китайский юань превратился в единственную торгуемую валюту; Кремль уже который год мечтает о том, чтобы Пекин согласился на резкое увеличение импорта российского сырья. Во всём этом есть, разумеется, нечто ситуативное – но, как я писал десять лет тому назад, В.Путин косплеит Александра Невского, поворачиваясь спиной к «идеологически неправильному» Западу и сближаясь на любых условиях с авторитарным Востоком, в котором он видит гарантии своей власти. И тут неизбежно возникает вопрос о том, сколь долго может сохраняться подобная ситуация? …

  Сегодня на Кремлевском безбашеннике -... - Владислав Иноземцев | Facebook

November 25, 2024 03:48

Меркель: У меня никогда не было иллюзий относительно Путина - ЭХО

Перевел для вас один из ключевых сегментов свежего шпигелевского разговора с Меркель. *** SPIEGEL: Если сегодня речь заходит о Вашем политическом наследии, то прежде всего критику вызывают политика в отношении России и энергетическая политика. Начнём с Владимира Путина. Верно ли, что этот бывший офицер КГБ напоминал Вам сотрудников Штази, с которыми Вы сталкивались в ГДР? Меркель: Когда он говорил по-немецки, то чаще всего говорил тихо. Офицеры Штази делали то же самое. Это бросалось в глаза. SPIEGEL: Вы впервые встретились с Путиным в 2000 году. Он с самого начала следовал своему плану или радикализировался постепенно? Меркель: У меня никогда не было иллюзий относительно него. У него всегда были диктаторские черты, и его уверенность в собственной безусловной правоте меня нередко раздражала. Но я не думаю, что он уже в 2000 году планировал напасть на Украину. Это скорее развитие событие, при котором и нам, на Западе, стоит задать себе вопрос: всё ли мы сделали правильно? SPIEGEL: А это не так? Меркель: Однозначного ответа у меня нет. Но мне совершенно ясно: не существует и не существовало ни одной причины, которая могла бы оправдать нападение Путина на Украину. Однако сплочённости  Запада, безусловно, не хватило. Мы не были настолько сильны, как могли бы быть. SPIEGEL: Вы сами способствовали этому. Американцы и некоторые восточноевропейцы хотели на саммите НАТО в Бухаресте в 2008 году открыть Украине путь в альянс. Вы этому помешали. Меркель: В Бухаресте речь шла о принятии плана действий для Украины и Грузии как кандидатов на вступление в НАТО. Я считала это политикой на авось, которая не учитывает, каким будет период между принятием плана действий и собственно вступлением в НАТО — это могли быть годы. Путин не принял бы такой промежуточный статус как устраивающий его и не сидел бы без дела. И что тогда? Можно ли в 2008 году представить, что страны НАТО вмешиваются военным путём? А если нет, то какие последствия это имело бы для Украины и НАТО? Я взвешивала эти моменты. SPIEGEL: И поэтому Вы раскололи НАТО? Меркель: Наоборот: почему американская позиция считается единственно правильной, а тот, у кого другое мнение, считается раскольником? Тогда я пошла на компромисс: отказ от статуса кандидата на вступление, но принципиальная гарантия, что Украина и Грузия однажды войдут в НАТО. Кстати, мы были не одни в этой позиции. Франция и многие другие разделяли наше мнение. SPIEGEL: У Вас есть ощущение, что из-за Вашей позиции на саммите НАТО в 2008 году Вас сделали козлом отпущения за эту войну? Меркель: Это не только ощущение — это факт. Например, Владимир Зеленский призывал бывшего президента Франции Саркози и меня приехать после ужасной резни в Буче, явно подразумевая, что из-за позиции в Бухаресте мы несем ответственность за жертвы в Буче. SPIEGEL: Вы считаете это несправедливым? Меркель: Я восхищаюсь мужеством и решимостью Зеленского за почти три года войны. Но в отношении Бухареста я с ним не согласна. Я многократно предупреждала, в том числе в Бухаресте в 2008 году: Путин считает — я, конечно, этого не разделяю, — распад Советского Союза крупнейшей геополитической катастрофой XX века. Из этого он делает вывод об экзистенциальной угрозе для России и, где только возможно, старается держать бывшие советские республики в подчинении, провоцируя конфликты. Моё предупреждение оказалось верным. Уже в 2008 году Путин вторгся в Грузию. SPIEGEL: Вы фактически предоставили Путину право вето на вступление Украины в НАТО? Меркель: Нет, и это просто аргумент, который не оставляет никакого места для дискуссии.  SPIEGEL: Если Вы уже тогда так ясно понимали, на что способен Путин, почему не сделали никаких выводов? Меркель: Я их сделала. С моей точки зрения, было абсолютно необходимо пытаться урегулировать конфликты с Россией мирным путём. В то же время мы, как и в случае «двойного решения НАТО», усилили принцип сдерживания. На саммите НАТО в Уэльсе в 2014 году было принято решение, что все государства должны выделять на оборону два процента ВВП. Признаюсь: энтузиазм, с которым это продвигалось, был слабым. SPIEGEL: Что его ослабляло? Меркель: В Германии это точно было не из-за CDU. Мои министры обороны вели сотни переговоров с нашим коалиционным партнёром, SPD. О приобретении вооружённых дронов, модернизации американских ядерных боеголовок в Германии — я не буду вдаваться в детали. Добиться результатов не удавалось. SPIEGEL: Но Вы же были канцлером, «боссом» в кабинете. Меркель: Да, конечно, я была «боссом», но «босс» в демократии, к счастью, обладает ограниченными возможностями. SPIEGEL: С одной стороны, Вы утверждаете, что никогда не недооценивали Путина. С другой стороны, Вы не предотвратили его агрессию: ни укреплением обороноспособности Германии, ни поставками оружия Украине, ни прекращением зависимости от российского газа. Это фундаментальный противоречие ваша книга не разрешает. Меркель: Уже во время написания было ясно, что эта дискуссия не закончится. Многие важные аспекты сегодня забываются: например, что Украина и Польша вовсе не были против нашего импорта российского газа, пока он шёл через их территорию и они получали за это транзитные пошлины. SPIEGEL: Почему даже после аннексии