Воины СВО. Воронежцы. Книга славы и памяти - Михаил Иванович Федоров

– Поступать в Рязанское…

– Да…

Первый прыжок

– Вот служба. Первый прыжок… Страшно не страшно…

Львов:

– Вот первый прыжок – вообще не страшно. Вот когда мы приземлились… Ну как, мне же приходилось немножко привирать. Там же как сделали. Мы прыгали с вертолета Ми-6, а должны с Ан-12. Но Ан-12 заняты, тогда проходил вывод наших войск из Германии. 1989 год. Поэтому военно-транспортная авиация – вертолеты Ми-6. Это транспортные вертолеты. Их сейчас «коровы» называют, Ми-26. Ми-6, Ми-8 у нас были вертолеты, которые были задействованы. Я-то служил в спецназе ГРУ. Это разведка. Нас малыми группами десантировали. Мы были предназначены не для прямого столкновения. Это ВДВ, они предназначены для лобового удара, рассчитанного на несколько часов боя. А у нас задача – глубокая разведка и обнаружение баз противника и уничтожение их. Мы совершали прыжки. А к чему я веду речь? Там кто-то говорит: «Я три прыжка совершил на гражданке в Воронеже». На меня смотрят: «А ты?» Я: «Тоже три». – «А ты с чего прыгал?» Елки-палки. Но я-то слушал, ну и все… А потом первый прыжок. Чувство такое, когда приземлился, что я у командира роты попросил: «Дайте мне еще один парашют. Можно я еще раз прыгну? Прямо сейчас!» Он: «Подожди, сынок, у тебя еще все впереди…» Потом очередные. А потом стало доходить до того… У нас начальник парашютно-десантной подготовки полковник – герой Афгана, все прошел со своими группами, везде все. И там же накопители прыжков были, и он зачитывал, где кто погиб. И причина гибели. И вот ты услышал, где, в каком военном округе у кого парашют не раскрылся, у кого еще что-нибудь, и думаешь: «Елки-палки, а у тебя все будет нормально?» Но ничего, слава богу, все нормально. Отпрыгали.

– Когда был у вас первый прыжок?

– В 1989 году…

Не получилось стать офицером в армии – получилось в милиции

– И вот служите. И собрались в училище…

– Да, пришло время… У меня все нормально было, все хорошо. Командир роты меня оставлял: «Давай пиши рапорт, и мы тебя направляем в школу прапорщиков. Полгода, и ты готовый прапорщик». Но мое желание носить офицерские погоны было превыше. Поэтому было желание быть офицером, оно и осталось. Я написал рапорт в училище и ждал, когда меня вызовут. Весной 1990 года мы уехали поступать в Рязанское десантное училище. И в 1990 году, сдав успешно вступительные экзамены, я поступил в Рязанку…

– Ну и как там? Там юнцы, а вы «матерый» десантник…

– Прочитав мою характеристику и рекомендации, которые были, меня сразу назначили на должность заместителя командира взвода. И полтора года я был на должности заместителя командира взвода.

Сергей Львов (слева) в Рязанском десантном училище. 1990 г.

Львов говорил и:

– Но по семейным обстоятельствам мне со второго курса пришлось оставить службу. У меня мама получила тяжелую травму, и мне пришлось вернуться домой…

– Жизнь непредсказуема.

То, что ради матери сын пошел на такой поступок, говорило о многом.

Львов:

– Вернулся в Архиповку.

Понятно, заботился о матери.

Львов:

– Потом женился. Переехал работать в город Россошь. Сначала устроился сантехником, чтобы получить комнату в общежитии. После свадьбы предложили комнату в общежитии, с родителями ведь жить надо отдельно.

– Молодые.

– Да, предложили, и я пошел работать сантехником.

Не побрезговал.

То, что Львов не чурался любой работы, даже самой черновой, тоже говорило о многом.

– Поработал сантехником, – Сергей Викторович продолжал: – Мне комнату дали. Начальник ЖКХ посмотрел мои документы и посылал меня на те участки, где отказывались работать другие: «Сергей, надо помочь…» А я: «Можете всегда на меня рассчитывать». Через 2–3 месяца вызвал меня к себе, видит, парень нормальный, мне говорит: «А не желаешь пойти в нашу россошанскую пожарную охрану служить?» – «С большим удовольствием». И я пошел. Меня приняли в пожарную охрану. Так как я ушел из армии старшиной, мне после прохождения первоначальной подготовки присвоили звание «прапорщик». И я четыре года служил в пожарной охране СВПЧ-25 города Россоши на должности командира отделения пожарного расчета.

– Выезды…

– Много выездов. Считай, каждый выезд сопряжен с вопросом жизни. Мы выносили и погибших на пожарах. Тушили пожары. Работа была очень бурная, нервная, потому что каждый раз риск. Потому что иногда звонят и говорят: «Горит квартира. В квартире может быть ребенок». Когда мы подходили двумя звеньями к кроватке – все в дыму. И вот смотрим друг на друга, там же ни рации нету, ничего… Противогаз, и друг на друга смотришь: кто первый будет ребенка доставать. Потом оказалось, ребенка вынесла мать, она ушла и забрала ребенка. А потом случился пожар… И вот когда ты подходишь, а кроватка пустая – руки опускаешь, и такое облегчение.

– Его забрали…

Львов:

– Были и серьезные пожары, где были и погибшие. Все пришлось пройти, и после четырех лет снова изменения в судьбе. Мы как пожарные дежурили с сотрудниками милиции, мы же тогда были единое целое (пожарные входили в систему МВД). Это потом началась дележка на МЧС, МВД… Мы вместе с ними в рейд ходили. И вот после одного из дежурств, мы задерживали хулиганов, пьяных, мне предложили перейти в МВД на офицерскую должность. Я согласился и продолжил свою службу в МВД, начав с младшего лейтенанта. Одним словом, я стал офицером. Мечта моя носить офицерские погоны сбылась.

Опер. Командировки в Москву и Чечню

– В какой должности начали службу в милиции?

– Участковым инспектором милиции…

– Ого! Самая хлопотливая работа…

– Служил участковым, а потом переведен на должность оперуполномоченного уголовного розыска…

«Ого! То одна должность, где нет покоя ни днем, ни ночью, то другая – опера вообще с работы не уходят…» – восхитился я Львовым и произнес:

– Не каждого уговоришь в участковые, а тем более еще в опера…

– Да… Перешел на разыскную работу…

Я знал, как многие мои коллеги по милиции всеми правдами-неправдами отбивались от того, чтобы не попасть в участковые, а тем более – в опера, а Львов шел туда, где труднее!

Львов:

– 1999 год. Была у нас командировка в составе сводного отряда воронежской милиции в Москву после серии взрывов. Мы выдвигались на усиление. Там мы свою работу провели. И в 1999 году, только вернулся из этой командировки, как началась вторая война на Северном Кавказе. И начальник уголовного розыска, придя после совещания, сказал: «Ребята, нужно тянуть спички. От уголовного розыска один сотрудник должен поехать в Чеченскую Республику».