Воины СВО. Воронежцы. Книга славы и памяти - Михаил Иванович Федоров

– Тем более в молодости с психикой…

– Было такое. И у нее последние роды были очень тяжелые. Но получается, первые трупные признаки… Врачи посмотрели. У нее померили пульс, посмотрели на нас с отцом, сказали: «Сейчас». Врач ушел, пошел за электрокардиостимулятором, его не было пять минут, и я уже выбежал ему помогать. Думаю, может, что-то тяжелое, донести надо, может, что-то открыть. Он приходит, мне отец: «Иди». И потом слышу разряды. И потом отец говорит: они электрокардиостимулятор подпитывали от розетки. Был разряжен. Выходит врач и говорит: «Первые трупные признаки налицо». И в этот момент у меня в голове так – раз! и закопошилось… И зиму я ту не помню. Она пролетела для меня, потому что я был то на кладбище, то… Пока все происходило, что происходило с родным отцом, трудно сказать. Потому что она была для него, наверно, одна-единственная любовь. Есть такое произведение «Письмо к женщине» у Сергея Есенина.

Невольно вспомнилось:

Вы помните,

Вы все, конечно, помните,

Как я стоял,

Приблизившись к стене,

Взволнованно ходили вы по комнате

И что-то резкое

В лицо бросали мне.

Вы говорили:

Нам пора расстаться,

Что вас измучила

Моя шальная жизнь,

Что вам пора за дело приниматься,

А мой удел —

Катиться дальше, вниз.

Любимая!

Меня вы не любили.

Не знали вы, что в сонмище людском

Я был, как лошадь, загнанная в мыле,

Пришпоренная смелым ездоком.

Не знали вы,

Что я в сплошном дыму,

В развороченном бурей быте

С того и мучаюсь, что не пойму —

Куда несет нас рок событий…

В голове еще долетали строки стихотворения Есенина, а Даниил:

– Он ее действительно сильно любил. Именно она была для него настолько близкий человек, что именно разговорами она его из запоя вытащила. И я с ним начал разговаривать, но мне плохо было. Он меня как-то наставлял, наставлял. Звонил мне, рассказывал, как у него в жизни не сложилось с матерью.

«Куда несет нас рок событий».

«Я хочу, чтобы мои сыновья мной гордились»

Даниил Сергеевич:

– И где-то март 2023 года, он мне звонит: «Ты знаешь, я что-то так подумал, я, наверно, запишусь в добровольцы».

– А он в армии служил?

– Служил в ракетных войсках, но был поближе к кухне.

– Все равно служил…

Даниил:

– Если выпьет, любил подраться. Побуянить. Но на своих руку не поднимал. И он: «Я, наверно, пойду». – «А чего ты решил, Родину защищать?» – «Да не только». И говорил, что в какую-то роту уйдет, машины ремонтировать. У него есть знакомые и его определят. Я ему: «Ты не шути, зачем тебе это нужно? Живешь и живи». Он: «Я запишусь, я запишусь». Ну я его брату дяде Саше звоню: так и так, «Ты знаешь?» – «Да, знаю. Мы его отговариваем, а он хочет». Вроде бравирует. А он продолжает: «Я запишусь…» И потом: «Меня забирают». – «А куда тебя забирают?» – «В учебку». – «Здорово. А где учиться?» – «В Воронеже. Если хочешь, давай вместе съездим». А он ведь на пьяную лавочку мне столько всякого наговорил, и думаю: ехать не ехать? А потом мысль: а кто у него еще есть, кроме меня? Никого. Поехал. Нашел его часть. В полях, полигон, – назвал место под Воронежем. – Его встретил, он похудел. Высох. Мы с ним пообщались. Он захотел газировки и колбасы.

– А туда ты на такси приехал? В поля же городской автобус не ходит.

Рядовой Романов в лесу

Даниил:

– Я на машине доехал, а отец же у меня тех времен, просто назвал адрес. А эта точка в поле.

– Там, говорят, от шлагбаума пока до части доберешься…

Романов Даниил:

– Вот именно. Я по этим полям ездил, там макеты (военной техники. – Примеч. авт.) стоят. Думаю: нельзя залезать, еще рванет где. Или с неба ракетой. Ездил по этим полям на своей семерке, потом развернулся, в поселке как-то с кем-то договорился, а у меня сел телефон, я до него не могу дозвониться. Узнать где он, что он. И в итоге не знаю, может свыше, мне подсказали, как ехать. И я нашел это место. Я прямо туда приехал в часть, встретил, мы поговорили с ним. Он говорит: «А, все быстро закончится теперь…» Эти военные действия… «Я к февралю вернусь, все закончится, все военные действия…»

– Он ушел когда?

– В августе 2023 года… Он говорит: «На пару месяцев буквально». Я: «Ты так решил?» – «Ты еще услышишь обо мне». – «Ну, ну». – «На пару месяцев». И пока стояли с ним, я спрашиваю: «Куда ты собрался на старости лет?» Он: «Надо, надо, надо. Я хочу, чтобы мои сыновья мной гордились». Я и мой брат от его второго брака. «Я поеду». Напоследок я его спросил: «А в какие войска?» Он: «Я рядовым обычным». – «Понятно, что рядовым. А ты где, в окопе будешь сидеть?» – «В окопе». – «А чем ты будешь заниматься, ведь профессия, по-любому, есть». Он говорит: «Пулеметчиком буду». Я говорю: «Ты с ума сошел!» Он на меня смотрит: «Ты чего так?» Я говорю: «Но ты логически подумай, ты же цель номер один. При любом раскладе. Тебя первым заглушить надо. Первым подбить, не подбить. Что угодно». – «Не волнуйся, я ребят сзади буду прикрывать». Я: «Ну, ну». Получается, он мне потом звонил и говорил: «Я в Херсоне». В Херсонской области в учебке он находился. Я спрашиваю: «На месяц?». – «Нет, здесь быстро. На две недели». – «Ну, ну». И потом уже связь пропала, не дописаться, не дозвониться. Сентябрь, от него ни духу, ни слуху. И раз он вышел на связь. Написал: все хорошо, все в порядке. И меня начинают добавлять в разные страницы Ватсапа, Телеграмма, отряда «Шторм», в котором он находился. Беседы в телефоне: Ватсап, Телеграмм. Меня нашли и пригласили. Там семьи участников общаются, переписываются, чтобы информацию хоть какую-нибудь получить. И я знал, что происходит там.

– Читаешь в страничках…

– Да. Вот вышел на связь, я успокоился. Потом смотрю, люди пишут, такой-то позывной жив. Такой-то позывной жив. А он мне перед этим написал: ты поймешь, какой у меня позывной. Позывной у него был «Ракета».

– Значит, быстрый…

– Эхо 90‑х.

– Когда-то был ракетчиком.

– Да-да. И я смотрю, все хорошо. А как-то зашел, смотрю, что происходит. Люди пишут: «Нет связи», «Никто