Развод. С чистого листа - Елена Любимая

— Почему не позвонил? — спросила я, целуя сына в щёку. Колючую, небритую. Удивительно, как быстро растут дети. Казалось, ещё совсем недавно это был розовощекий малыш, а сегодня это уже…

— Думал, — буркнул сын смущённо, — у меня из головы слова твои не выходили про бабулю и вообще. Короче, ма, Машка права, чего я лезу? Поступай, как знаешь, да?

Очевидно, что слова давались непросто, внутри сына бушевал ураган эмоций, которые он старательно сдерживал. Я мысленно поблагодарила свою невестку, сумевшую все понять и донести до своего мужа это доступным языком.

Не удержалась и прижалась к Егору, утонув в его объятьях.

— Спасибо, — шепнула, стараясь сдержать слёзы, выступившие на глазах. — Для меня это очень важно.

Егор отстранился, внимательно разглядывая моё лицо, смахнул влагу с моих ресниц и уже собирался что-то сказать, как внезапный хлопок входной двери напомнил нам обоим, что мы находимся не в уютной домашней обстановке.

Было странно, что до сих пор никто не нарушил наше уединение, но постепенно город просыпался, и первые покупатели начали появляться в торговом зале.

В магазин влетела стайка подростков, радостно хватая с полок чипсы, газировку и сухарики. Их беззаботный смех разносился по всему помещению — в их жизни сейчас всё было просто: лето, каникулы, друзья.

— Мне нужно на кассу, — нехотя отступила я. — Верочки до сих пор нет, да и Светка куда-то запропастилась.

— Может, вечером зайдёшь? — предложил Егор.

Но моё рабочее время продлили, так что я помотала головой.

— Давай завтра? У меня начинаются выходные, приеду пораньше, — предложила я.

На том и порешили. Егор умчал на работу. День потек своим чередом.

Веруня влетела на работу почти в одиннадцать, запыхавшаяся и раскрасневшаяся. Отдышавшись и сменив меня за кассой, она рассказала, что проспала — впервые за долгое время уснула так крепко, что не услышала ни одного будильника. Разбудил её только сосед с перфоратором.

А Светка ещё утром написала ей СМС, что у неё поднялась температура и она берёт больничный.

Валерия появилась в магазине ближе к полудню, и это был не просто приход начальницы на работу — это был настоящий триумфальный выход.

Она шла так, будто зал магазина был подиумом, а она — топ-моделью на показе. На её фигуре идеально сидел костюм цвета горького шоколада, туфли на умопомрачительных каблуках, которые отбивали дробь по плиточному полу. В одной руке директриса держала новенький кожаный портфель, в другой — чашку кофе с собой из дорогой кофейни.

Но главным было не это. Главным был её вид. Вид победителя.

На её губах играла лёгкая, едва уловимая улыбка — не радостная, а скорее торжествующая. Поравнявшись с нами, она остановилась и торжествующе произнесла:

— Катерина Игоревна, с сегодняшнего дня у нас добавляется новый отдел с замороженной продукцией, — объявила Валерия, сияя от самодовольства. Очевидно, та история с Димой не давала ей покоя, и она жаждала реванша — проявить инициативу и доказать свою значимость. Что ж, само по себе это было похвально. Значит, не всё с ней потеряно, и толк быть может.

Я одобрительно улыбнулась, а она продолжила:

— Нужно срочно освободить место. Займитесь этим сегодня же.

— А что за продукция? — включилась Вера, с любопытством разглядывая директрису.

— Частный поставщик. Пельмени, манты, котлеты — в общем, полуфабрикаты. У них своя ферма, так что всё натуральное. И по цене весьма конкурентоспос… — Валерия запнулась, пытаясь выговорить сложное слово, и махнула рукой, — в общем, привлекательно.

— Отлично! — искренне поддержала я. — Но где взять морозильные лари? У нас всего два, и оба под мороженое.

Эффект был мгновенным. Валерия моментально сдулась, как проколотый воздушный шарик.

— Блин… — растерянно прошептала она, теряя всю свою напускную важность. — А что делать? Где вы их обычно берёте?

— Сейчас всё расскажу, — произнесла я, впечатлившись рвением директрисы.

Мы скрылись с ней за дверями её кабинета, где я поделилась тем, что знала сама. Валерия слушала внимательно, что-то по ходу дела записывала, задавала вопросы. Первый нормальный рабочий диалог, который понравился обеим участвующим сторонам.

— Значит, мир? — протянула мне руку девица, которую ещё вчера я не воспринимала иначе как пустоголовую куклу. А сейчас передо мной человек, желающий расти выше.

— Да мы и не ссорились, — произнесла, пожимая её пальцы с длинным маникюром, — рабочие моменты, притирки.

— И придирки, — хихикнула Валерия, заставляя и меня улыбнуться.

И в этот момент пришло понимание: нет незаменимых людей. Валерия, при всей её взбалмошности, вполне способна превратиться в хорошего директора — тем более, что у неё есть искреннее желание доказать свою значимость. Все её придирки и попытки меня подсидеть — всего лишь по-детски наивный способ избавиться от опытного конкурента, который невольно заставлял её чувствовать себя неуверенно.

А я… Я и не хочу, и не буду здесь оставаться. Моё место — там, рядом с Юрой, в той самой деревне, где воздух пахнет свежей травой, а не городской пылью. Тем более что работы там — непочатый край. В моём, да-да, именно в моём магазинчике, царит запустение и предстоит изрядно потрудиться, чтобы привести его в порядок и наполнить жизнью.

Но уехать прямо сейчас я не могу. Мама… Её хрупкое здоровье — та единственная нить, что пока прочно удерживает меня здесь, в этом городе, в этой жизни, которая уже стала чужой.

* * *

Выходной день. Долгожданный, заслуженный. Но поваляться в постели — это не про меня. В восемь — подъём и завтрак. Потом оставление инструкции для Маши, как сварить бульон, и шагом марш в больницу. А вечером меня ждут в гости Егор и его Маруся. Ужасно по всем соскучилась.

Впопыхах надевая кроссовки в прихожей, я случайно столкнула с обувницы чужую сумочку, и по полу тут же расплылось всё её содержимое: ключи, косметичка, кредитные карты и… тест на беременность. С двумя чёткими полосками… Рука замерла над тонкой полоской, которая, как мне подсказывает внутренний голос, и есть причина всех переживаний девушки. Я в спешке принялась засовывать всё обратно. Стоило мне только коснуться двух полосок, как дверь в комнату Юры, где пока и проживала его дочь, распахнулась, и она сама показалась на пороге. Мгновенно оценив ситуацию, спросила:

— Отцу расскажешь?

Нервно сжимающиеся пальцы, бледное лицо — это она так отца боится, что ли?

— Нет, —