Один я остался без силы 3 - Сергей Леонидович Орлов

— А взамен?

— Твоя помощь с разломами. Не закрывать их полностью, а… стабилизировать. Построить систему контролируемых, безопасных переходов между мирами. Баланс, а не полное разделение.

Я задумался. Предложение звучало заманчиво, но в глазах Алисы, за человеческой маской, я видел ту же жуткую бездну, что и семь лет назад. Да, она научилась контролировать свою трансформацию, но сущности внутри нее никуда не делись. Просто затаились.

— Почему я должен тебе доверять? — прямо спросил я.

Алиса рассмеялась, и в ее смехе эхом отозвались голоса существ из-за грани реальности.

— Ты не должен, наследник. Никому не доверяй. Особенно тем, кто называет себя твоими союзниками.

Она сделала шаг назад, ее контуры начали расплываться, словно она готовилась уйти тем же путем, каким пришла.

— Подумай над моим предложением. У тебя не так много времени. Через три дня начнутся полевые испытания.

— Подожди, — я выпрямился, чувствуя, как датчики натягиваются. — Что ты знаешь о Сопротивлении? О Красновой и других?

Алиса уже почти растворилась в сиянии, но её голос прозвучал отчетливо:

— Не все твои союзники остались таковыми, а не все враги — врагами. Запомни это, наследник.

И она исчезла, оставив после себя лишь легкий запах озона.

Следующее утро принесло новый виток процедур, ещё более интенсивных, чем предыдущие. Доктор Шварц, казалось, вознамерился ускорить программу реабилитации любой ценой. Новые инъекции, аппараты стимуляции нервной системы, даже какая-то экспериментальная кислородная терапия — всё это обрушилось на меня шквалом медицинских манипуляций.

— Показатели регенерации тканей всё ещё превосходят прогнозы, — говорил Шварц, проверяя данные мониторов. — Но мы должны форсировать процесс. Генерал запрашивает ежедневные отчёты лично.

— Генерал т-торопится, — заикаясь, подал голос младший лаборант Марк, копошась у аппаратуры. — В-все говорят, что в северном секторе активность повстанцев растёт. К-кривцов хочет быстрее запустить проект.

Шварц бросил на него раздраженный взгляд.

— Левицкий, поменьше разговоров. Больше работы.

— П-простите, доктор, — стушевался Марк.

Но когда Шварц отвернулся, проверяя показания другого монитора, молодой лаборант снова посмотрел на меня. Только теперь его взгляд был острым, целенаправленным, без тени нервозности или страха. Он едва заметно кивнул в сторону дверей, затем прикоснулся к нагрудному карману и снова уставился в свой планшет.

Интересно. Весьма интересно.

Вечером, когда основные процедуры были закончены, и лишь дежурный персонал оставался в лаборатории, Марк вернулся, чтобы взять образцы крови.

— С-стандартная процедура, — пробормотал он достаточно громко для камер наблюдения. — Нужно проверить уровень лейкоцитов.

Он наклонился ко мне, вводя иглу в вену. И тихо, так, что только я мог услышать, прошептал:

— Я от Красновой. У вас много друзей за стенами лаборатории. Готовится операция.

У меня перехватило дыхание, но я сохранил внешнее спокойствие. Впервые за три дня — реальный шанс. Связь с внешним миром. Информация.

— Нам нужно поговорить, — едва слышно прошептал я в ответ. — Без камер.

Марк едва заметно кивнул и продолжил работу, вытягивая кровь в пробирку.

— Завтра вечером. Во время смены охраны, — так же тихо ответил он и добавил громче, для камер. — Всё готово. Анализы будут з-завтра утром.

Я расслабился на койке, но внутри всё звенело от напряжения. Значит, они готовят операцию. И Марк — связной. Слишком хорошо, чтобы быть правдой? Возможно. Но других вариантов у меня не было. Я должен был рискнуть.

Глава 19

Побег

На следующий день процедуры стали еще более изнуряющими. Меня перевели к новому тренажеру — массивной конструкции из металла и пластика, напоминающей экзоскелет. Устройство фиксировало конечности и с помощью гидравлических приводов принудительно выполняло движения — сгибание, разгибание, повороты. Одновременно с этим в мышцы через микроинъекторы вводились специальные препараты, ускоряющие восстановление тканей.

— Первая фаза реабилитации завершена успешно, — Шварц стоял рядом, контролируя работу аппарата. — Переходим к активной мобилизации. Через два дня вы должны стоять и ходить самостоятельно.

— Так быстро? — я намеренно сделал голос слабым и удивленным. — Это возможно? После семи лет…

— В вашем случае — да, — доктор поправил очки и сделал пометку в планшете. — Обычный человек после такой комы восстанавливался бы месяцами, а то и годами. Но вы… особенный случай.

Я заметил, как при этих словах плечи Марка, стоявшего в углу лаборатории, едва заметно напряглись. Что-то должно было произойти вечером, и молодой лаборант явно нервничал.

День тянулся мучительно медленно. Процедуры сменяли одна другую, тесты, анализы, упражнения… К вечеру я был действительно измотан, что даже не нужно было симулировать истощение.

— Надо с-снять ночные показания, — громко сказал он для камер. — С-стандартная процедура.

Дежурная медсестра кивнула, не отрываясь от мониторов, и Марк приблизился к моей койке. Он начал работать с аппаратурой, склонившись ко мне.

— Через восемь минут смена охраны, — прошептал он, возясь с манжетой тонометра. — Технический сбой отключит камеры на полторы минуты. Я ослаблю фиксаторы. Вам нужно будет спрятаться в подсобном помещении в конце коридора. Третья дверь слева.

— Откуда мне знать, что тебе можно доверять? — я хотел убедиться, что это не ловушка.

— Виктория Краснова прислала меня, — без заминки ответил он. — Больше скажу при встрече. Сейчас не время и не место.

Я чуть кивнул, принимая информацию. Действительно, обсуждать что-либо в помещении, напичканном камерами и микрофонами, было бы верхом глупости.

— Готовьтесь, — прошептал Марк. — Пять минут до сбоя.

Он закончил с процедурами и отошёл к столу с оборудованием, делая вид, что занят сортировкой материалов. Я прикрыл глаза, притворяясь дремлющим, но каждый мускул был в напряжении.

Внезапно свет в лаборатории моргнул, и мониторы на стене отобразили рябь помех.

— Странно, — произнесла медсестра, поднимаясь с места. — Опять скачок напряжения? Нужно проверить генератор.

Она направилась к выходу из лаборатории, а Марк, дождавшись, когда дверь за ней закроется, метнулся ко мне.

— Сейчас! — он торопливо ослабил фиксаторы на моих запястьях и лодыжках. — У вас максимум сто двадцать секунд!

Я сорвал с себя датчики и поднялся с койки. Мышцы отозвались болью, но не такой сильной, как можно было ожидать. Принудительная терапия и мои способности к регенерации давали свои плоды.

— Коридор чист, — Марк выглянул в дверь. — Камеры отключены. Бегите!

Я выскользнул из лаборатории, чувствуя, как непривычно двигаться после стольких дней неподвижности. Но тело помнило. Мышцы, пусть и ослабленные, все