Один я остался без силы 3 - Сергей Леонидович Орлов

— Он пришел в себя! — произнёс незнакомый голос, в котором смешались удивление, волнение и страх. — Нет, это невозможно… — он обратился к кому-то невидимому. — Коэффициент нейронной активности за пределами шкалы! Немедленно вызовите начальника! Это чрезвычайная ситуация!

Я попытался открыть глаза, но веки не слушались. Словно на них лежали свинцовые грузы, или они были зашиты невидимыми нитями. С третьей попытки я всё же сумел приподнять их, и перед глазами предстала размытая картина — белый потолок, заполненный техническими устройствами неизвестного назначения, яркие лампы, которые, казалось, светили прямо в мозг, движущиеся силуэты в белых лабораторных халатах, их обеспокоенные лица размыты, словно я смотрел на них через мутное стекло.

Это была не больничная палата с друзьями у постели. Не поле боя с яростной схваткой. Но и не космическая пустота между мирами, где мое сознание было заперто.

Я лежал на металлическом столе, похожем на операционный, но окруженный гораздо более сложным оборудованием, чем в обычной больнице. Моё тело было опутано десятками проводов и трубок, которые тянулись к различным аппаратам, мигающим и пищащим с усиливающейся интенсивностью, словно сбоящие от неожиданных показаний. Руки и ноги надежно зафиксированы металлическими зажимами, не дающими пошевелиться. Вокруг суетились люди в лабораторных костюмах, их движения были резкими, нервными, как у напуганных насекомых.

А за ними, за прозрачной стеной из сверхпрочного стекла, я мог различить группу людей в военной форме, наблюдавших за мной с выражениями, варьирующимися от научного любопытства до откровенного испуга. Среди них я различил знакомое лицо, хотя теперь оно сильно изменилось — осунулось, покрылось глубокими морщинами, словно вырезанными в коже острым ножом. Волосы, раньше темные с проседью, теперь стали полностью белыми.

Генерал Кривцов.

Он смотрел на меня без удивления, скорее с холодным научным интересом, как энтомолог наблюдает за редким экземпляром насекомого, пришпиленного к доске. Когда наши взгляды встретились, его губы изогнулись в подобии улыбки, которая не затронула глаз, оставшихся такими же ледяными, как и всегда.

— Добро пожаловать в мир живых, Ваше Высочество, — его голос через динамики звучал искаженно, но узнаваемо, с теми же стальными нотками, которые я помнил с нашей последней встречи. — Хотя, признаться, мы уже не надеялись на ваше возвращение. Медики дали вам не больше недели, когда ваши жизненные показатели начали резко падать.

Я попытался заговорить, но из пересохшего горла, которое, казалось, было покрыто слоем наждачной бумаги, вырвался лишь хрип, не похожий на человеческую речь. Один из лаборантов, молодой человек с нервным тиком у правого глаза, поднёс к моим губам трубочку с водой. Я жадно глотнул, чувствуя, как живительная влага смягчает огонь в горле, и снова попытался:

— Где… я? — мой голос звучал как скрежет металла по стеклу, чужой и неузнаваемый.

— В исследовательском центре «Гиперион», — ответил Кривцов, слегка наклонив голову, словно изучая особо интересный экспонат. — Самом защищённом объекте Империи. Специальная лаборатория под первым уровнем защиты, созданная специально для вас, Ваше Высочество. Считайте это… привилегией вашего статуса.

— Сколько… прошло… времени? — каждое слово давалось с трудом, словно горло разучилось формировать звуки после долгого молчания.

Генерал помедлил, словно раздумывая, стоит ли говорить правду, или солгать для достижения своих целей. Его глаза на мгновение метнулись к одному из офицеров, стоявших рядом, затем вернулись ко мне.

— Семь лет, три месяца и восемнадцать дней с момента инцидента в Нижне-Иртышске, — наконец произнёс он, и в его голосе промелькнуло что-то похожее на уважение, смешанное с опаской. — Вы были в коме, наследник. Очень глубокой коме. После закрытия порталов ваше тело начало… меняться. Адаптироваться к огромному количеству межпространственной энергии, которая прошла через вас. Феномен, который наши ученые до сих пор не могут полностью объяснить.

Семь лет.

Удар был настолько сильным, что даже физическая боль на мгновение отступила перед шоком осознания. Целых семь лет вычеркнуты из жизни, как страницы из книги. Семь лет, которые я провёл, пойманный в ментальную ловушку межпространственных сущностей, в то время как мир продолжал двигаться вперёд. Что произошло за это время? Кто выжил после нашего последнего боя? Кто победил в этой войне?

— Мои… друзья? — я выдавил из себя вопрос, который казался самым важным в этот момент.

Кривцов сделал неопределённый жест рукой, его тонкие пальцы на мгновение очертили что-то похожее на фигуру бесконечности в воздухе, прежде чем снова опуститься.

— Судьбы военного времени бывают… непредсказуемы, — уклончиво ответил он, его глаза внимательно следили за моей реакцией. — После закрытия порталов ситуация в Империи оставалась нестабильной. Реконструкция, новое правительство, борьба с последствиями… Некоторые ваши соратники погибли в тот же день. Пришлось принести жертвы для стабилизации ситуации. Другие… исчезли при невыясненных обстоятельствах. Империя пришла в новый порядок, наследник. Порядок, который не всем пришёлся по душе.

— Краснова? — я не мог не спросить, несмотря на предчувствие, что ответ может не обрадовать.

Лицо Кривцова помрачнело, глубокие морщины стали резче, а глаза сузились, как у хищника, заметившего угрозу.

— Виктория Краснова возглавила то, что теперь называют Сопротивлением, — его голос понизился, в нём звучало неохотное уважение, смешанное с плохо скрываемой ненавистью. — Террористическая организация, дестабилизирующая Империю. У них базы в горах, подземные бункеры, сеть информаторов. Они совершают диверсии, саботируют наши исследования, похищают оборудование. Последний раз её видели в северных провинциях два года назад, при нападении на конвой с экспериментальным оборудованием.

Значит, жива. Эта новость придала мне сил, словно глоток свежего воздуха в затхлом подземелье. Виктория продолжает бороться, не сломленная, не сдавшаяся. Если она выжила и стала лидером сопротивления, значит, у меня всё ещё есть союзники в этом новом мире.

— Почему я здесь? — я попытался приподняться, но тело отказывалось повиноваться после семи лет неподвижности. — Почему не в тюрьме или в сырой земле? Почему вы меня не прикончили?

Кривцов рассмеялся, но в его смехе не было веселья — лишь холодный расчёт и что-то сродни торжеству.

— Вы слишком ценны, наследник. Ваша… уникальная физиология оказалась ключом к пониманию межпространственных аномалий. Неужели вы думали, что после закрытия порталов всё вернётся в норму? — он покачал головой с видом человека, объясняющего очевидное ребёнку. — Это было бы слишком просто.

Он сделал знак одному из ученых, седому мужчине с длинным шрамом через всю левую щеку, и тот развернул к стеклу большой настенный экран, на котором появилось странное изображение — карта Империи, испещрённая светящимися точками разных цветов, пульсирующими с