Цена разрушения - Адам Туз

class="th" rowspan="3" align="left">ВВП на душу населения по отношению к США, % 727.803 5963 100 100 44.787 4347 6 73 242.385 5287 33 89 23.877 5922 3 99 7142 4839 1 81 32.395 5091 4 85 41.443 5289 6 89 177.404 4287 24 72 17.434 5006 2 84 243.983 3762 34 63 38.842 4832 5 81 22.103 3314 3 56 38.091 2318 5 39 19.975 1796 3 30 14.304 2261 2 38 119.207 2934 16 49 51.620 1204 7 20 17.027 1239 2 21 7623 2736 1 46 255.719 1461 35 25 Источники: A.Maddison, «Quantifying and Interpreting World Development: Macromeasurement before and after Colin Clark», Australian Economic History Review. 44 (2004), 1-34; Maddison, The World Economy: A Millennial Perspective (Paris, 2001).

С точки зрения современной статистики германский национальный доход на душу населения в 1935 г. составлял примерно 4500 долларов, по сравнению примерно с 20 тыс. долларов в современной Германии. В современном рейтинге экономического развития Третий рейх находился бы рядом с ЮАР, Ираном или Тунисом. Разумеется, это сравнение является довольно натянутым, поскольку нынешние Иран и ЮАР могут импортировать высокие технологии из более развитых обществ — будь то ядерные реакторы, компьютеры или реактивные самолёты, — в то время как у гитлеровской Германии такой возможности не имелось. Поэтому такое сопоставление несколько льстит Германии. Но оно тем не менее позволяет составить представление о крайне неравномерном характере германского экономического развития в 1930-е гг.

Разрыв между Германией и США был наименее удивительным из всех открытий Кларка. К 1920-м гг. стандартные атрибуты массового потребления XX в. — автомобиль, холодильник, радио — уже стали нормой в США, в то время как в Европе обладание этими же товарами ограничивалось узким кругом верхушки среднего класса[414]. Как отмечал Гитлер в своей «Второй книге», причину этого большого различия в уровне жизни было невозможно понять, не учитывая изобилия естественных ресурсов и обширности потребительских рынков в США. Эти условия способствовали огромным успехам в развитии технологий фабричного производства, которые позволили среднему американцу достичь такого материального уровня жизни, о котором простые люди в Европе могли только мечтать. Корни «американской системы» восходят по крайней мере к середине XIX в. и к началу массового производства винтовок в государственных арсеналах США[415]. Но по мере того как вступал в свои права новый век, идея массового производства последовательно распространялась на все более сложные механизмы: от винтовок на швейные машины, от швейных машин на велосипеды и от велосипедов на автомобили. В начале 1920-х гг. воплощением триумфального прорыва в новую эру промышленного производства выступал прежде всего автомобиль «Форд-Т». Генри Форд на своих автомобильных заводах, сперва в Хайленд-парке, а затем в Дирборне под Детройтом первым освоил важнейшие элементы того, что получило название «фордизм»: конвейер, обеспечивавший высокие темпы сборки, новое высокопроизводительное оборудование — в первую очередь шлифовальные и автоматические токарные станки, — максимально широкое использование специальных механизмов, разработанных для оптимизации производства конкретной стандартизированной продукции, безжалостное снижение стоимости сырья и деталей посредством создания производственной цепочки полного цикла, от получения сырья до финальной сборки, крупномасштабное использование полуквалифицированной и неквалифицированной рабочей силы, а также максимальная эксплуатация рабочих (в обмен на исключительно высокие заработки). Результатом этих мер стало массовое производство стандартизированной продукции при поразительно низких издержках. Автомобили Форда были такими дешёвыми, а оклады на его заводах были такими высокими, что рабочие, трудившиеся на Форда, представляли собой крупный рынок собиравшихся ими автомобилей — в Европе такая ситуация была практически немыслима.

Разумеется, было бы наивно принимать фордовский миф за чистую монету. Генри Форд в первую очередь был пропагандистом[416]. Европейская промышленность в начале XX в. ни в коем случае не находилась в неведении относительно технологии массового производства[417]. IG Farben, Vereinigte Stahlwerke, Siemens и AEG являлись вертикально интегрированными корпорациями, способными наравне со своими американскими конкурентами извлекать прибыль из массового производства самых разных товаров: от красок для тканей до медикаментов, листового металла и электрических лампочек[418]. Ступенью ниже этих корпоративных гигантов в Германии можно было найти буквально сотни небольших фирм, занятых массовым изготовлением всего на свете — от винтов до газовых ламп и губных гармошек[419]. Ужасающая бойня Первой мировой войны не состоялась бы в том случае, если бы все её участники не имели возможности в колоссальных масштабах производить орудия разрушения. Самым примечательным, возможно, служит то, что Великобритания, Франция, Германия и Италия в 1918 г. наперегонки выпускали боевые самолёты — несомненно, самое яркое техническое изобретение начала XX в.[420] С 1914 по 1918 г. одна только Германия выпустила 47 тыс. самолётов всех типов, в этом отношении едва ли чем уступая Америке, где в 1918 г., на пике производства, было построено 14 тыс. самолётов. Эти летающие машины были хрупкими сооружениями, сделанными из дерева, проволоки и полотна, пропитанного лаком. Но они по любым стандартам представляли собой сложные механизмы и приводились в действие авиамоторами, которые всего через 15 лет после первого полёта братьев Райт уже были в 20–30 раз более мощными, чем жалкий 12-сильный моторчик, установленный на их аэроплане.