Книга о Граде женском - Кристина Пизанская

как только узнал о ее прибытии, спешился с коня и поспешил навстречу, смиренно приветствуя ее, как подобает хорошему сыну. Когда она стала просить его о мире, он ответил, что матери следует приказывать сыну, а не умолять его. Так эта добрая женщина вернула его в Рим. Благодаря ей римляне на этот раз были спасены от разорения, и она одна смогла сделать то, чего не удалось совершить высокопоставленным римским легатам.

LXXXIII. О королеве Франции Клотильде, обратившей в веру своего мужа, короля Хлодвига

— Как я уже тебе говорила, женщины принесли большую пользу в духовной сфере. Ведь не кто иная, как Клотильда, дочь короля Бургундии и супруга могущественного Хлодвига[257], короля Франции, способствовала обращению в христианство французских королей и принцев и распространению веры среди них. Можно ли представить большее благо? Просветленная верой, добрая христианка и святая женщина, она беспрестанно увещевала и молила своего супруга, чтобы тот соизволил принять истинную веру и крещение. Он же отказывался, и женщина продолжала постоянно просить Господа, сквозь слезы, посты и молитвы, чтобы Он послал просветление душе короля. Она так много молилась, что Господь сжалился над ее печалью и дал знак королю в тот момент, когда тот сражался против короля алеманов, и его войско, терпевшее поражение, уже почти было разбито. Тогда Хлодвиг, просветленный Господом, поднял взгляд к небу и с большим жаром сказал: «Бог всемогущий, в которого жена моя королева верует и которому поклоняется, соблаговоли послать мне помощь в этой битве, и я обещаю тебе, что обращусь в твою святую веру». Только он произнес эти слова, как ход битвы переменился, и он одержал полную победу. Он воздал хвалу Богу, возрадовался, утешился вместе с королевой и принял крещение вместе со всеми своими вельможами и всем народом. Это было великим счастьем, ведь благодаря молитвам этой доброй и святой королевы, Господь распростер свою милость над Францией, так, что никогда более вера не покидала ее и, слава Всевышнему, там не было королей-еретиков, чего нельзя сказать о других королях и императорах в других странах. За это французским королям воздают почет и славу, и потому мы называем их «христианнейшими».

Если бы я захотела рассказать тебе обо всех благах, принесенных женщинами, то книга получилась бы слишком длинной. Но поскольку мы говорим о духовной сфере, скольким святым мученикам, как я расскажу ниже, помогли, дали приют и пищу простолюдинки, вдовы, добрые честные жены! Если ты почитаешь жития мучеников, то увидишь, что Господу было угодно послать всем им, или большей их части, женщин, которые помогали им, подвергшимся страданиям и мученичеству. Да и что я говорю? Мученикам, и даже апостолам, святому Павлу и другим, и самому Иисусу Христу давали пищу и утешение именно женщины!

А ведь французы, которые так сильно почитают господина моего святого Дионисия[258], и совершенно справедливо, поскольку именно он первым проповедовал веру Христову во Франции, могут поклоняться его мощам и мощам его сподвижников святого Рустика и святого Елевферия именно благодаря женщине! После того, как по приказу тирана этих святых обезглавили, он повелел бросить их тела в Сену. Те, кто должен был это сделать, положили тела в мешок и намеревались нести к реке. По дороге они остановились у одной доброй вдовы по имени Катулла. Она же напоила их допьяна, вынула святые тела из мешка и положила туда трупы свиней. Затем она похоронила блаженных мучеников со всеми возможными почестями у себя в доме и оставила надписи на их могиле, чтобы сохранить память о них в будущем. Прошло много времени, и другая женщина воздвигла в честь этих мучеников часовню на этом месте. Это была моя госпожа святая Женевьева, а потом уже добрый король Дагоберт основал там церковь, стоящую и поныне[259].

LXXXIV. Против тех, кто говорит, что женщине негоже изучать грамоту

Услышав эти слова, я, Кристина, ответила так: «Моя госпожа, я вижу, что многие великие благодеяния были совершены женами. А если какие-то дурные поступки и совершали злые женщины, то мне кажется, что намного более весомы благие дела, совершенные раньше и в наше время добрыми женами, и в особенности учеными женщинами, искушенными в грамоте и науках, о которых упоминалось выше. Поэтому меня очень удивляет мнение некоторых мужей, утверждающих, что они не желали бы, чтобы их дочери, жены или родственницы обучались наукам, поскольку это приносит вред их нравам».

Ответ был таков: «Этот пример хорошо показывает, что не все суждения мужчин основаны на разуме, поскольку они неправы. Ведь нельзя заявлять, что изучение наук о морали, которые учат добродетелям, причиняет вред нравам: нет сомнений, что эти науки улучшают и облагораживают нравы. Как можно думать, что тот, кто следует доброму уроку и учению, станет хуже? Такое немыслимо и неприемлемо. Я не утверждаю, что для мужчины или женщины было бы благом изучать искусство колдовства или недозволенные науки, ведь не без причины Святая Церковь изъяла их из общественной практики. Но невозможно поверить в то, что женщинам вредно познание блага.

Квинт Гортензий[260], великий римский ритор и опытный оратор, не придерживался этого мнения. У него была дочь Гортензия, которую он очень ценил за живость ума. Он обучил ее грамоте и риторике, которую она так хорошо изучила, что, как рассказывает Боккаччо, походила на своего отца не только умом и живостью памяти, но также красноречием и ораторским искусством, настолько, что ни в чем ему не уступала[261]. А что касается блага, происходящего от женщин, о котором мы говорили выше, то польза, принесенная этой женщиной и ее знаниями, была исключительной. Дело в том, что в Риме, которым правил в те времена триумвират, в связи с нехваткой денег решили взимать налог с женщин; налогом облагались и их украшения. Она же взялась оспаривать это решение, за что не взялся ни один мужчина, и красноречие этой женщины было столь прекрасно, что ее слушали с тем же удовольствием, с которым слушали бы ее отца. Так она выиграла это дело.

Также, чтобы не вспоминать историю древности, а обратиться к более близким нам временам, вспомним Джованни Андреа[262], знаменитого юриста из Болоньи, жившего около шестидесяти лет назад. Он также не считал, что образование женщин есть зло, свою красивую и умную любимую дочь по имени Новелла он обучил грамоте и каноническому праву. Так, когда он бывал занят каким-либо делом и не мог предстать перед