Книга о Граде женском - Кристина Пизанская

силе. Но вынести этого великого бедствия она не смогла, и когда наступил день, послала за своим мужем, отцом и ближайшими родственниками, самыми могущественными в Риме, и с плачем и стенаниями поведала им о том, что с ней произошло. Пока ее муж и ее родные, видя ее раздавленной горем, утешали ее, она вынула нож, спрятанный под платьем, говоря: „Раз я запятнала себя грехом, то должна показать свою невиновность. Я не освобожусь от мучения, не перестану страдать, но отныне не будет опозоренная и обесчещенная жена жить по примеру Лукреции“. Сказав это, она с большой силой воткнула нож себе в грудь, упала замертво и скончалась на глазах у своего мужа и друзей. Все они, обезумев, напали на Тарквиния. Восстал весь Рим и изгнал царя прочь. Что касается его сына, то его убили бы, если нашли. С тех пор в Риме никогда не было царя. Из-за этого насилия, учиненного над Лукрецией, как некоторые говорят, был принят закон, по которому мужчина приговаривался к смерти за насилие над женщиной, и закон этот необходим, справедлив и свят».

XCIII. О царице Галатии

— Как раз об упомянутом рассказывает и история благородной царицы Галатии, супруги царя Ортиагонта[273]. Случилось так, что во времена, когда римляне совершали свои великие завоевания в чужих землях, царь Галатии потерпел поражение в битве и был захвачен римлянами в плен вместе с женой[274]. Когда их привели в лагерь, благородную царицу, прекрасную собой, скромную, добрую и целомудренную, возжелал один из военачальников римского войска, который сторожил царя и царицу. Он упрашивал ее и сулил богатые дары. Когда же он увидел, что она не внемлет его мольбам, то взял ее силой. Это оскорбление было таким тяжелым для женщины, что она не прекращала думать о мести. Она стала притворяться и ждать благоприятную возможность. Когда сообщили, что за царя и царицу принесли выкуп, она настояла на том, чтобы он был передан тому военачальнику, который их сторожил. Ему она сказала взвесить золото, чтобы лучше сосчитать его и не быть обманутым. Когда женщина увидела, что он собирался взвешивать золото и рядом с ним никого из его людей не было, она выхватила нож, ударила его в горло и убила. Она взяла его голову и, не обременяя никого, сама отнесла ее своему мужу, рассказала обо всем, что произошло и как она совершила отмщение[275].

XCIV. История сигамбров и примеры других женщин

— Я привела тебе примеры замужних женщин, и смогу достаточно рассказать о вдовах, а также о девушках, которым было также нестерпимо нести ношу насилия. Иппо была гречанкой исключительной красоты. Пираты, бороздившие моря, враги ее страны, похитили ее и захватили в плен. Когда она увидела, что не сможет избежать насилия, ее охватил такой ужас и отвращение, что она предпочла смерть, бросилась в море и утонула[276].

Также, однажды сигамбры[277] — которые теперь зовутся французами с большим войском и толпами народа осадили среди прочих городов Рим. Полагая, что смогут разрушить город, они привели с собой жен и детей. Но случилось так, что нападение сигамбров обернулось для них поражением. Когда женщины увидели это, то сказали меж собой, что лучше умереть, защищая свое целомудрие — поскольку хорошо знали, что по закону войны все они подвергнутся насилию — чем быть обесчещенными. Они построили вокруг себя крепость из повозок и телег и вооружились против римлян и защищались, как только могли, многие погибли. После того, как почти все женщины были убиты, те, кто остались в живых, сложили руки в мольбе и просили, чтобы их не опозорили, и они могли бы остаток жизни своей посвятить служению в храме девственниц богини Весты. Но так как им это не было позволено, они предпочли наложить на себя руки, нежели подвергнуться насилию[278].

Также, подобным примером служит Вергиния, благородная девушка из Рима, которую лжесудья Клавдий задумал заполучить хитростью или силой, когда увидел, что уговоры не действуют. Она тоже несмотря на то, что была совсем юной девушкой, предпочла смерть насилию[279].

Также, когда в Ломбардии один из городов пал под натиском врагов, был убит его правитель. Дочери этого правителя, очень красивые девушки, думая, что над ними попытаются учинить насилие, придумали необычное, но очень похвальное средство. Они взяли сырое мясо цыпленка и положили себе на грудь. Мясо вскоре разложилось от жары, поэтому те, кто хотел к ним подойти, почувствовали зловоние и отпустили их, говоря: «Боже, как же воняют эти ломбардцы!» Но эта вонь оказалась благоуханием добродетели.

XCV. Опровержение говорящих о непостоянстве женщин. Кристина говорит, а дама Праведность отвечает ей о непостоянстве и слабости некоторых императоров

— Госпожа, вы мне рассказали об исключительном постоянстве, силе, добродетели и стойкости женщин — могут ли сравниться с ними самые сильные из мужей, которые когда-либо жили? Тем не менее, из всех грехов, которые есть в женщинах, как утверждают мужчины, особенно в своих книгах, они все в один голос больше всего упрекают женщин в непостоянстве и переменчивости, нетвердости и легкомыслии, утверждая, что их дух слаб и податлив, как у ребенка, и в них нет никакой твердости. Неужели сами мужчины настолько постоянны, что непостоянство чуждо им, обвиняющим женщин в слабости характера и легкомыслии? Ведь поистине, если они сами недостаточно тверды, обвинять других в собственном пороке или требовать добродетели, которой сам не обладаешь, — занятие самое неблагородное.

Она ответила мне: «Милая подруга, разве ты не слышала, что злой человек хорошо замечает соломинку в глазу другого, и не удосуживается обратить внимание на бревно в собственном? Я покажу тебе большую непоследовательность мужчин, которые говорят о непостоянстве женщин. Итак, все обычно утверждают, что женщины по природе своей слабы. Но раз уж они обвиняют женщин в слабости, можно предположить, что себя они считают твердыми, или по крайней мере, более постоянными, нежели женщины. Истинно, однако то, что они требуют от женщин большей твердости, нежели та, которой обладают сами, ведь они, считающие себя столь сильными и благородными, не могут удержаться от того, чтобы не впасть во многие страшные грехи и пороки, не по незнанию, а из чистой хитрости, совершенно сознавая, что поступают дурно. Но во всем этом они находят извинение и говорят, что человеку свойственно грешить. Когда же случается оступиться в чем-то женщине (в чем зачастую виноваты корыстные