Халатная жизнь - Зоя Борисовна Богуславская

– Не в этом дело, Заята, – бубнил Вася. – Просто здесь больше невозможно. Давят со всех сторон, дышать нечем.

За его словами стояла жесткая предыстория романа «Ожог», самого значительного для него сочинения последних десятилетий. Запрещенный цензурой в наших журналах, он уже был востребован несколькими иностранными издательствами. Колебания автора были мучительны, он начал тайную переписку по поводу возможной публикации «Ожога» на Западе. Вскоре Аксенова вызвали в КГБ, где «по-дружески» предупредили: если выйдет эта антисоветчина за рубежом, его либо посадят, либо вышлют. Так что для него лучше всего – добровольная эмиграция в течение месяца.

Аксенов выламывался из сообщества советских людей. Вася был нетерпимым к установлениям советской власти, которые ограничивали его талант, его свободу, писательскую и человеческую. Это было для него совершенно невыносимо. Он был не просто резкий, с перехлестами, а яростный человек, когда дело касалось общественных, политических отношений. И в то же время неистовость писателя, неистовость гражданина соседствовали в нем с внимательностью, добротой. Он мухи не способен был обидеть. Если кто-то заболевал, я не знала никого, кто бы так сочувствовал, помогал. Он вообще никогда никого не бросал в беде.

Это было соединение очень разных Аксеновых в одном человеке.

Когда Хрущев 7 марта 1963 года с кремлевской трибуны орал на Андрея, а зал верноподданно требовал: «Долой!», «Вон!», Хрущев заметил, что два человека в зале молчат:

– Здесь вот еще агенты стоят. Вон два молодых человека, довольно скептически смотрят. И когда аплодировали Вознесенскому, носы воткнули тоже. Кто они такие? Я не знаю. Один очкастый, другой без очков сидит. Сейчас мы посмотрим на товарища Вознесенского, на его поведение и послушаем тех молодых людей. Вот вы смотрите, и вы смотрите, очкастый. Вот я не знаю, кто они такие. Мы вас послушаем. Ну-ка, идите сюда. Вот один, вот другой рядом сидит.

Голос Ильичева:

– Аксенов рядом сидит.

Хрущев:

– А тот кто?

Ильичев:

– Это Голицын, художник.

Хрущев:

– Вот и Голицына давайте сюда. Мы были знакомы с вашим однофамильцем. Пожалуйста. После Вознесенского.

Художник Корин (в адрес Голицына):

– Пришли в Кремль. Как он оделся! Вы посмотрите, в красной рубашке, как не стыдно!

Хрущев переключился на Аксенова:

– А вы почему стоите молча? Мстите за смерть родителей, Аксенов?

(Отец писателя – Павел Васильевич Аксенов, председатель Казанского городского совета депутатов трудящихся, член бюро Татарского обкома партии, был арестован в 1937 году, 18 лет провел в лагерях и в ссылке. Мать – Евгения Соломоновна Гинзбург, журналист, писатель, арестована в 1937 году, 10 лет в тюрьмах и колымских лагерях, 8 лет в ссылке.)

– Никита Сергеевич, мои родители живы, – тихо поправил его Аксенов. – Наша семья видит в этом вашу заслугу.

Хрущев метнул гневный взгляд в сторону помощников, исказивших факт, и продолжал свою проработку. Этот спектакль «прилюдной» порки, быть может, уникальный в истории советской культуры, соединил двух дерзких кумиров того времени на всю оставшуюся жизнь.

Впоследствии одну из своих книг Василий подарит Андрею с надписью: «Дорогой Андрей! Ты помнишь, как мы стояли с тобой под куполом Голубого зала, где нам обоим было так весело? С любовью, твой Васята».

А Вознесенский впоследствии так вспомнит тот момент в стихах:

Первая встреча:

облчудище дуло – нас не скосило.

Оба стояли пред оцепеневшей стихией.

Встреча вторая: над черной отцовской могилой

я ощутил твою руку, Василий.

Бог упаси нам встретиться в третий, Василий…

Мы ли виновны в сроках, в коих дружили,

что городские – венозные – реки нас отразили?

Конечно, тот взрыв ярости Хрущева против двух молодых писателей не был случаен. Так историческая встреча главы страны с интеллигенцией выстроила жесткий водораздел между либеральной гласностью и начавшимися долгими «заморозками» в идеологической жизни советских художников. Между «хрущевской оттепелью» 1961 года и «горбачевской гласностью и перестройкой» 1985 года была вырыта черная яма, в которую провалился целый пласт выдающихся творцов поколения 60-х и 70-х годов. После ареста и ссылки И. Бродского (1972), высылки А. Солженицына (1973) под жесточайшим давлением из страны выпихнули В. Войновича, Г. Владимова, Ю. Алешковского, А. Галича, С. Довлатова, М. Барышникова, Р. Нуреева, М. Шемякина, Н. Макарову, Ю. Купера, О. Целкова, Л. Збарского, И. Рабина, О. Иоселиани и многих других художников, ныне почитаемых как классиков XX века.

Аксеновы уезжали в 80-м, когда казалось, движение на Запад несколько замедлилось. Они претерпели на границе все издевательства чиновников, отбиравших рукописи, картины, магнитофонные записи вынужденных эмигрантов.

Возвращаясь мысленно к нашему предотъездному спору на Котельнической, я вспоминаю, что, помимо сопереживания отъезжающим, меня все время подспудно мучило и другое.

В 1978 году литературный и не только литературный мир страны был взбудоражен – вышел самиздатовский альманах «Метро́поль». Всего 12 экземпляров. Но они были подобны взрыву литературно-политического вулкана. На титульном листе значилось:

«Составили:

В. АКСЕНОВ, А. БИТОВ, Вик. ЕРОФЕЕВ[27],

Ф. ИСКАНДЕР, Евг. ПОПОВ

Макет Д. БОРОВСКИЙ

Фронтиспис Б. МЕССЕРЕР

Самиздат (1978)

Ardis Publishing 1979 г

Альманах „Метро́поль“ представляет всех авторов в равной степени. Все авторы представляют альманах в равной степени.

Альманах „Метро́поль“ выпущен в виде рукописи. Может быть издан типографским способом только в данном составе. Никакие добавления и купюры не разрешаются.

Произведения каждого автора могут быть опубликованы отдельно с разрешения данного автора, но не ранее чем через один год после выхода альманаха. Ссылка на альманах обязательна».

Перечень авторов:

Василий Аксенов, Юз Алешковский, Джон Апдайк, Аркадий Арканов, Белла Ахмадулина, Леонид Баткин, Андрей Битов, Борис Вахтин, Андрей Вознесенский, Владимир Высоцкий, Фридрих Горенштейн, Виктор Ерофеев[28], Фазиль Искандер, Юрий Карабчиевский, Петр Кожевников, Юрий Кублановский, Семен Липкин, Инна Лиснянская, Евгений Попов, Василий Ракитин, Евгений Рейн, Марк Розовский, Генрих Сапгир, Виктор Тростников.

Будь там безвестные авторы – одно дело, но ведь Аксенов, Ахмадулина, Битов, Вознесенский, Высоцкий, Искандер, Липкин, Лиснянская – это громкие имена! Это не безрассудные мальчишки, а люди, опытные во всех отношениях. Значит, это осознанный вызов!

К тому же намечалась презентация альманаха, с присутствием иностранных журналистов.

22 января состоялось заседание секретариата Московской организации Союза писателей. Выпуск альманаха признали политической провокацией, антисоветской деятельностью. «Голос Америки»[29] сообщил, что копия альманаха дошла до Франции и находится в издательстве «Галлимар». История с «Метро́полем» широко освещалась в зарубежной прессе. То есть случилось то, чего больше всего боялась и больше всего ненавидела власть, – международный скандал.

7 мая 1979 года в ЦДЛ было проведено собрание Московской организации Союза писателей. Первый секретарь МО Феликс Кузнецов заявил:

«Любые попытки оторвать художников от корневых гуманистических традиций русской советской литературы