Изгой Проклятого Клана. Том 6 - Владимир Пламенев

Этот шар — это ты, — объяснил он. Затем от зелёного шара во все стороны пошли тонкие нити, из зелёной маны. Они натянулись, с маленькими огоньками на концах. — Эти нити — твои связи. С другими разумными. Людьми, и не только, — нити вспыхнули зелёным пламенем. — Эти связи активны. По ним ты обмениваешься эмоциональной энергией с другими людьми. С кем-то — положительной, с друзьями, например; с кем-то — отрицательно, с врагами.

Я внимательно слушал. Потому что… не знал этого раньше.

Нет, в Зеркальной Башне было множество разных теорий. В том числе основанных на пока не открытых видах обмена энергией между людьми. В том числе и через эмоции. Каких-то явных доказательств этому никто так и не нашёл, только теоретические изыскания. Но многие из мои собратьев по башне видели в ней истину.

Я же был слишком занят другими делами, чтобы заниматься такой наукой. Мне ближе было что-то практичное: артефакторика, энергетика живых организмов, магические звери. Ну и времени не оставалось. Надо было следить за «Перекрёстком Миров».

Так что я не лез в эти дебри. Однако и в покровительстве учёным не отказывал. Порой они делали открытия, которые шли на пользу всей Башне. Причём это оказывалось полезно, даже если успеха добивался хотя бы один из десяти.

— И как мне теория эмоциональных связей должна помочь? — спросил я.

— Это не теория. А практика, — заявил Радислав. — Когда сила твоей души раскроется наружу, то она начнёт воздействовать на твой разум. Настолько сильно, что он может не выдержать. Однако связи… — нити вспыхнули ещё сильнее, — помогут тебе не сойти с ума. Те из них, которые положительны, а не отрицательны.

— Хочешь сказать, что чем больше у меня друзей, тем меньше вероятность обезуметь? — я с большим скепсисом поднял бровь.

— Грубо говоря. Но речь не только о друзьях. А обо всех, кто тебя ценит, уважает и любит. Они все возьмут часть твоей нагрузки. Каждая душа, что связана с твоей.

— Хочешь сказать, что силой «Оружия Души» я нанесу удар по своим⁈

— Не удар. Это будет распределение нагрузки, ничего больше. Их души не возьмут больше, чем смогут переработать. Однако, тем самым, они спасут тебя. А, может, и тысячи… десятки… сотни тысяч других людей.

— От… меня?

— Да.

Не было похоже что он шутит или лжёт. Он был абсолютно серьёзен. Настолько, насколько это вообще можно было понять по скелету-личу.

— Ты говорил про связи. У меня достаточно и врагов.

— Они… могут усложнить процесс. Но едва ли их души сильнее, чем души твоих людей.

— С чего ты взял?

— Ты справедлив. А у подлецов, с которыми ты сражаешься, редко бывают души, способные хоть на что-то. Мир этих людей сосредоточен на материи. Но никак не на чём-то высшем: справедливости, верности, благородстве и всему тому, что в тебе есть.

— «Высшее» — это просто слово.

— Нет, не просто, — упрямо заявил Радислав. — Но ты всё поймёшь. На практике.

— Посмотрим, — кивнул я. — Странно, что ты решил рассказать об этом сейчас. А не в нашу первую встречу. Эта информация, если подтвердится, окажется важной.

— Я не желал вовлекаться в дела рода. Я — лишь тень. Остаток одного из бывших членов нашей семьи. У меня оставался только долг…

— И Янтарик — твой дракон.

— … и Янтарик, — признался он. — Но, видя всё, что ты сделал, я решил немного тебе помочь. Пожалуй, из всех членов нашего рода, с которыми я когда-либо имел дело, ты — один из наиболее выдающихся. Либо ты возвысишь наш род, либо из-за тебя он будет окончательно уничтожен.

— Возможно. Я не знаю, что с отцом. Но, скорее всего, он жив. Если что, он может продолжить дело рода в другом месте.

— Возможно — да, возможно — нет. Тут только ты. А, значит, тебе вести род и клан дальше. То немногое, что я тебе рассказал — мой небольшой вклад в будущее нашего рода. Каким бы оно ни было.

— Благодарю, — кивнул я.

А Радислав кивнул в ответ и неспешно двинулся прочь. Туда, откуда я своим обострённым слухом слышал рычание молодого дракона — Янтарика. Затем хлопанье крыльев, в попытке взлететь.

Сам же я подтянул к себе «Копьё Души» и отправился к порталу. Пора закончить с Обителями.

* * *

Владислав Вознесенский нервничал.

Потому что зрелище, которое ждало его сегодня, нельзя назвать приятным.

Казнь.

Пусть это будут изменники. Пусть это будут люди, которые постоянно пытались расшатать Империю, чтобы урвать себе кусочек власти побольше. Пусть это будут люди, которые желали смерти Владислава и неоднократно пытались её организовать.

Всё равно.

Умерщвление целого клана — это жёстко. Особенно, когда среди них был собственный племянник. Пусть глубоко презираемый. Но, тем не менее, родной человек. Повязанный кровью.

Сейчас, смотря на него с балкона, внутри огромного зала, Владислав испытывал смесь чувств. Но не жалость или милосердие… а просто желание быть подальше и не смотреть на это.

Владислав поморщился, когда грохотнули тяжёлые двери. В зал, в сопровождении нескольких гвардейцев, зашёл его брат — Его Величество, Император.

Выглядел он неважно. Пусть иллюзии и маски скрывали его болезнь, тем не менее, она была заметна. В мимике, в движениях, в раздражённом от постоянной боли взгляде.

В этот раз Мастер никак не помог ему. Никакие чудодейственные маски не смогли принести брату облегчение. Ни маски, ни мази, ни, даже, эликсиры, на которых Император жил последние десять лет. Они и так с каждым разом работали всё хуже. А в последний раз и вовсе, только ускорили гибель тела.

Тела, которое тому, кто называл себя Императором, всё равно никогда не принадлежало…

Владислав сдержанно вздохнул. И снова задал себе вопрос, который мучал его уже десятки лет: а правильно ли он поступил тогда? Правильно поменял одного безумца на другого? В конце концов… нет, всё правильно. Как бы ни было, тогда это решение выглядело единственно верным.

А сейчас… сейчас надо действовать исходя из соображений настоящего момента.

Проклятый Самородок. Он так невовремя перестал выходить на связь…

Владислав взглянул на своего брата… на его тело. Умирающее. Дряхлеющее. С необузданно жадной до силы сущностью внутри.

Прямо сейчас Владислав старался не думать про измену. Пусть у него и стояли ментальные отводы, которые маскируют его мысли для менталистов Императора. Но, в положении