Иван III Великий. Как Московское княжество превратилось в Россию - Валерий Евгеньевич Шамбаров

Псковичей, раз они поддержали Москву, тоже объявили врагами. Послали отряды громить их сёла. Но особо набезобразничать им не позволили. На новгородскую землю с трёх сторон вступили полки Ивана Васильевича. Авангардом (передовым корпусом) из 5 тысяч конницы командовали Данила Холмский и Фёдор Хромой. Скакали так быстро, что опередили новгородцев. Те выслали две рати на лодках, оборонять Старую Руссу. А Холмский с Хромым её уже миновали. Дозорные донесли воеводам – у них сзади на озере Ильмень появилось множество лодок. Высаживают войско у села Коростынь. Быстро развернулись, обрушились на противника дружной атакой. Сразу же смяли, кто-то убежал, остальные сдавались.

Но победители не успели даже передохнуть. Разведка сообщила, что возле Старой Руссы высаживается вторая новгородская рать. Холмский скомандовал «по коням», вихрем помчались туда и с ходу разнесли это войско так же, как первое. Государь с основными силами двигался следом, и ему доложили о двух победах в один день. Но у него имелись свои люди и в Новгороде. Известили: – главное войско противника с запозданием только-только выступило из города. Командуют посадник Василий Казимир и Дмитрий Борецкий, у них 40 тысяч конницы и пехоты. Хотя двинулись они на не московскую армию, а выбрали кого полегче. Ведь навстречу государю шли 10 тысяч ополченцев из Пскова. Вот «золотые пояса» и решили разделаться с ними.

Иван Васильевич срочно приказал Холмскому и Хромому идти на выручку псковичам. Передовой корпус после двух побед повернул туда. Доскакали до реки Шелони и на противоположном берегу увидели всю новгородскую армию. Два войска были разделены рекой, перекрикивались, пускали стрелы. Потом остановились на ночлег. Новгородцев было в 8 раз больше – 40 тысяч против 5 тысяч. Поэтому они чувствовали себя в безопасности. Но у них-то были вооружённые горожане, слуги, крестьяне, а у государя – профессиональные, опытные бойцы. Холмский высмотрел, как расположился противник. А на рассвете 14 июля московская конница вдруг бросилась прямо в реку. Переплыла её на конях и налетела на новгородцев, стала крушить направо и налево.

Те растерялись, заметались ошалелыми толпами. Одни садились на коней удирать, другие их останавливали – и подрались между собой. Наконец, в панике хлынули куда глаза глядят. Многие погибли, несколько тысяч и всех командиров захватили в плен. Их привели к государю – он как раз доехал до Старой Руссы. Иван Васильевич показал, что с простым народом он не воюет. Всех рядовых ратников отпустил по домам. Зато с изменниками разговор был другой. Знатных пленников он отправил в тюрьму, а Дмитрия Борецкого и ещё троих бояр, подписавших договор с Казимиром, велел тут же казнить.

Новгород был в ужасе. Туда сбегались побитые ополченцы – загнав лошадей, побросав оружие. Марфа Борецкая и другие изменники всё-таки хотели оборонять город. Сожгли неукреплённые посады, чтобы москвичи не могли расположиться в домах. Ставили на стены пушки, раздавали горожанам оставшееся оружие. Но Иван Васильевич не спешил осаждать крепость. Зачем лишняя кровь и потери? Он остановился в 50 километрах и ждал, когда враги сами сдадутся. Простые-то люди не желали воевать с ним. Подчинённые Новгороду города Торжок, Порхов, Старая Русса перешли на сторону государя и даже собрали своих ополченцев в его войско. И с севера пришли донесения: – жители Холмогор и других селений Северной Двины тоже отказались драться за изменников. Хотели быть вместе с Москвой. Отправленный туда новгородский князь Гребёнка Шуйский остался лишь с отрядом боярских слуг, и государев воевода Образец легко расколотил его.

И в самом Новгороде многие были против Борецких. Ночью забили железяками пушки на стенах, чтобы не могли стрелять. А в крепость набились жители из сожжённых посадов, из ближайших сёл. Еды не хватало. Голодные люди проклинали бояр, устроивших эту войну. Начали бунтовать, требовали мириться. Тут уж и предателям стало ясно – не продержишься. Архиепископа Феофила выслали на переговоры. А Иван Великий против мира никогда не возражал.

Потребовал он не так уж много. Разорвать договор с Казимиром. Уплатить очень солидный штраф, 15. 500 рублей. Подтвердить клятвами прежние договоры, что Новгород – это «отчина» московских государей, и ни к каким другим королям и князьям переходить не должен. Что по церковным делам он обязан подчиняться только московскому митрополиту, а не литовскому. Но кое-что Иван Васильевич добавил и новое – он становился высшим судьёй не только в Москве, но и в Новгороде. Это требование было не случайным. Государь хорошо представлял, что его враги – не народ, а «золотые пояса». Народ-то они притесняют. Теперь обиженные получили право жаловаться ему, великий князь становился их защитником.

Новгородцам деваться было некуда. Условия они приняли, мир подписали. А Иван Васильевич зла ни на кого не держал, не мстил. Приглашал на свои пиры новгородскую знать. Архиепископ Феофил попросил помиловать бояр, посаженных в тюрьмы, и государь согласился, освободил. Ведь если они образумились, раскаялись, то больше не были врагами. Войну с Новгородом провели блестяще. Управились всего за два месяца. Казимир и ливонские крестоносцы попросту не успели вмешаться – а всё уже было кончено. Армия повернула домой. По пути во всех городах празднично трезвонили колокола, чествуя победителей. Москвичи вышли за семь километров от города встречать Ивана Васильевича. В храмах служили благодарственные молебны. Конечно же, государь щедро наградил отличившихся воевод, воинов.

Но не всем из них довелось долго отдыхать. Праздник – праздником, а служба – службой. Мы уже рассказывали, что Пермский край присоединился к Руси только через православную веру. Святой Стефан Пермский разработал грамоту для пермяков-зырян, перевёл на их язык Священное Писание. Проповедовал им, учил читать и писать. Организовал школы, стоил церкви. Зыряне стали православными. А если православными, считалось – русскими. Стефана Пермского поставили к ним первым епископом, после него назначали других. Василий Тёмный послал в Пермь своего наместника, там основали первый монастырь.

Но часть пермяков осталась язычниками. Вместе с вогуличами (манси) они начали набеги на христиан. Епископа Питирима Пермского зверски убили, Церковь признала его святым. Погибали и священники, простые жители, или их уводили в рабство. Горели селения, церкви. Москва была далеко, вокруг – глухая тайга. Как тут дождёшься помощи? Даже те местные князьки, кто стал христианами, сочли, что лучше присоединиться к язычникам. Снова поклоняться идолам, и соседи, глядишь, нападать не будут.

Однако Иван Васильевич не забыл про православных зырян. Надо было взять их под защиту. Только другие войны отвлекали – то Казань, то Ахмат, то Новгород. А сейчас ратники освободились,