Солдаты СВО. На фронте и в тылу - Михаил Иванович Федоров

что перед смертью он спалил четыре укроповских танка, это факт. И за день до смерти пять или шесть. Вот и получается десять танков… Тут вот как. Вы почитайте в украинском паблике: там сторона боя достаточно четко описана. Хотя и укропы, но написали объективно. Найдите: бои за 32-й пост…

Я поискал, но на украинский сайт не смог зайти, а и нашел лишь «Стальные могилы. 32-й блокпост на Бахмутке, октябрь 2014»[12].

«…Вообще в целом фронт шел, соответственно, с запада на восток, а украинские позиции размещались на самой автотрассе по линии так называемых “номерных блокпостов”. В конце августа – начале сентября ополченцы заняли Славяносербск. Теперь крайней позицией ВСУ стал блокпост № 32… гарнизон состоял в основном из людей винницкого полка нацгвардии… На блокпосту имелись станковый гранатомет, противотанковая установка “Фагот” и несколько бронетранспортеров с автоматическими пушками и крупнокалиберными пулеметами, а также АГСы… Единственной связью с тылом была, собственно, Бахмутка, ближайшая позиция на которой, блокпост № 31, находилась в 9 километрах в тылу… как раз на Бахмутке – сплошные сельские пейзажи. Местность ровная, почти как стол, даже знаменитых донбасских терриконов мало. Однако вся эта равнина пересечена узкими длинными лесопосадками… В ночь на 13 октября отряд ополченцев вышел из Смелого и укрепился в лесополосе в тылу у блокпоста. Это было небольшое, но неплохо оснащенное подразделение с “Фаготом”. Противотанкистами командовал старший лейтенант Российской армии двадцативосьмилетний Евгений Трундаев из состава 200-й бригады (Заполярье), присланный в качестве “кадрового усиления”…

14 октября… командир батальона из винницкого полка… отправился на разведку к 32-му блокпосту. В сторону поста выехала маленькая колонна из БМП-2 и БТРа… Около “леса чудес” БМП почти в упор подбили из РПГ… БТР с командиром батальона… галопом пронесся мимо и попытался начать маневр. В этот момент в башню БТР прилетает ракета “Фагота”. Со стороны 32-го БП выехали три БТРа широким фронтом. В центральный тут же попали – из того же самого “Фагота”… В общем, итоги первого дня боев за 32-й блокпост выглядели для ВСУ не очень вдохновляюще. Три боевых машины потеряны…

15 октября… ВСУ приготовили… танки. Всего атаковали два танка Т-64 и БМП… Трундаев и птуристы собирали дань с украинской бронетехники… Они всадили ПТУР в один из танков, экипаж разбежался… Одновременно гранатометчики… подбили еще и БМП. Во второй танк попали тоже…»

Я зачитал текст Геннадию, он сказал:

– Занижают потери… Про Женю. Танк ведь стоял в засаде. Он не бахнул по позиции, а они начали уходить с позиции, закидывать в «Урал»… – повторял Геннадий. – Но я скажу больше, Женьки не должно быть там. Он должен был уехать и учить, но он спрыгнул с эшелона и остался со своими. И командир наш плакал просто навзрыд за Женьку. Просто рыдал…

Вот так.

Трундаев уже сел в поезд на Печенгу, куда должна приехать жена с сынишкой, а он спрыгивает, чтобы остаться с бойцами…

В дилемме между личным и общим проявился офицер.

19. «Женька, не выключай чуйку»

– Должен был ехать учить, а он остался, – не выходило у меня из головы.

Геннадий Каминский:

– Он такой был. Задней не было у него… Скромный, улыбчивый, но военное ремесло на высшей степени… Женька был в высшей степени наш советско-российский офицер. Пусть он родился в советскую эпоху, он мало ее застал, но он действительно парень в лучших традициях нашей, правильней сказать, русской армии.

– Он поборол украинского лейтенанта, который, видимо, тоже не лыком шит… Значит, он чем-то его взял…

Геннадий Каминский:

– Я же вам сказал, что Женька был один из тех офицеров, которые свою военную специальность знали и исполняли досконально и даже больше: он был снайпером своего дела, настоящим командиром противотанкового взвода.

– Но там же тоже командир с выучкой… – я допытывался. – Чем Женя брал? Ну, Суворов ведь побеждал?

Геннадий:

– Женька, как и Суворов, брал напором, смекалкой, у него голова работала четко, и бесстрашием своим. И в тоже время хладнокровием. Но в том моменте у него чего-то этот кранчик отключился, хотя я всегда говорил: «Женька, не выключай чуйку». Ну, чуйка – это предвестник. Предсказатель. Нельзя на войне расслабляться ни на секунду, всегда чуйку держи при себе. Всегда смотри за горизонт. Мы каждый день с ним были на связи. Он: «Дядь Ген, да нормально все. Я рыбачу». – «Родной ты мой, Джека. Чуйку, чуйку держи». Ну, чуйка. Это военная удача, можно и так назвать. Вот она у него была…

«Чуйка – особенное чутье».

Мне невольно представился четвероногий друг, задирающий морду по ветру.

Каминский:

– И то, что воспитание, и скромный парень, и веселый, и душа компании, вот всегда улыбка на лице… Ну, таких у укропов я не видел. Там либо зомбированные, либо вообще идиоты, которые несут только одно: «Слава Украине».

– Он Вам говорил: «Я рыбачу». Он что, успевал с удочкой…

– Да нет, «рыбалка» – это боевое задание. «Порыбачил, крупную рыбу поймал», значит танк сжег. «Поменьше рыба» – это БТР. И у него, когда была возможность, а у него укроповский телефон был, + 3800… созванивался. И он: «Дядь Ген, ходил на рыбалку, удачно там. Три больших споймал…» Вот такой у нас разговор.

– Свой код…

– Да, код… Я сам с Донбасса и в шоке от того, что произошло. Этот Майдан. Сам с Краматорска, вырос в нем, был депутатом городского совета, все. Город большой. Ну, чуть поменьше Мурманска… Ну и вот, танками по людям укропы и начали… Жуть!

Бывалый военный никак не мог смириться с тем, в какую пучину ввергли Украину.

Каминский:

– А Женька – богатырь! Я так скажу. Русский богатырь. Он никогда не унывал. Никогда не расстраивался. В любых условиях, он в снегоход сел, то се, ну, молодец! У меня его фотография висит в кают-компании. Флаг Новороссии, которую он защищал.

– А почему вы сказали: в кают-компании? Вы моряк?

– Нет, я не моряк, но у меня база. Я водолаз. Много было у меня специальностей. А теперь у меня свой водолазный центр…

20. Родной Краматорск. Благодарственное письмо

Геннадий вспомнил свой 2014 год:

– Ну а потом я ушел на Мариуполь… В 1-ю славянскую бригаду, 2-й батальон, 4-ю ударно-штурмовую роту… Мы там занимались своими делами… 2014-й, 2015-й. Я вот помню, мы зашли в один населенный пункт, сидим у памятника погибшим в 1943–1944 году. И я говорю: «Представьте себе, сейчас 2014 год, а мы опять воюем, и Украина в огне». Мы помянули, ну как, молча постояли и пошли дальше. Тогда меня ударило сильно. Я же в футбол играл, велоспортом занимался, по этим дорогам ездил на соревнования в нормальных автобусах, а потом пришлось либо ногами, либо броней по тем же местам ходить.