Будни старого психиатра. Байки о пациентах и не только - Доктор Иваныч

а трагическая случайность. Здесь замечу, что смерть может наступить даже в сидячем и полусидячем положении. Что, собственно, и произошло. Никаких документов у него при себе не было, а его алкоголические коллеги знали одно только имя.

Приехавшие полицейские записали наши данные и отпустили нас.

Вот и всё, этот вызов последним оказался. И вновь смена неплохой выдалась, спокойной. Не так давно один из читателей посетовал, мол, как же вы можете называть смену спокойной, если было столько трагических происшествий? Что тут можно сказать? Если мы станем всё пропускать через себя и погружаться в депрессию, то нас надолго не хватит. Тогда мы попросту утратим трудоспособность, заработав психическое или тяжёлое соматическое заболевание. Ведь общеизвестно, что мощные стрессы бесследно не проходят. Поэтому ненужно лишний раз пускать в себя печаль и будоражить душу тяжкими размышлениями. В трудную минуту мы должны говорить себе: «Несмотря ни на что, жизнь продолжается!»

Искреннее желание

Вот и верь после этого людям… Предсказали синоптики небывало тёплую зиму, но мороз пока только крепчает. После кратковременной оттепели гололедица появилась просто убийственная. Ранним утром в свете фонарей – коварный блеск под ногами, словно гигантский каток залили. Идти пришлось осторожно, мелкими шаркающими шажочками, рискуя в любую секунду грохнуться и развалиться на запчасти, к такой-то матери.

На территории «Скорой», к счастью, всё было посыпано песком. Этакий безопасный оазис получился. У крыльца чадил фельдшер Карасёв из предыдущей смены, у которого были забинтованы большой и указательный пальцы на правой руке.

– Здорова, брат Димитрий! Где тебя угораздило-то?

– На вызове. Стал открывать ампулу, и она лопнула. Глубоко порезал, блин, кровищи столько было!

– Так ампулу-то надо не голой рукой открывать, а чем-то прихватывать, салфеткой или бинтиком.

– Да знаю я, Юрий Иваныч, чего уж теперь, после драки кулаками не машут… Да ещё и больная начала ругаться, что ей всё кровью перепачкал. «Я и так чуть живая, а теперь придётся скатерть стирать и палас замывать. А вдруг я от вас заражусь чем-нибудь?» Блин, как будто я специально так сделал! Вообще уже из ума выжила.

– Так ты один, что ли, работал?

– Да, моя Вероника на больничном, а замену не дали.

– А о несчастном случае на производстве не сообщал?

– Не, ну на фиг. Меня тогда обвинят и <люлей> пропишут.

– А как же ты работать-то будешь с пораненной рукой?

– Не знаю, может, на больничный уйду, скажу, что дома поранился.

Бригада, которую мы меняем, в полном составе сидела в «телевизионке».

– Приветствую всех! Как жизнь? Бьёт ключом и всё по голове?

– Нет, Иваныч, жизнь нормальная и по голове не бьёт! – довольно ответил врач Анцыферов. А всё почему?

– Потому что разразилась взаимная любовь с Любой?

– Вот вечно ты, Иваныч, всё опошлишь! Потому что Люба до сих пор на больничном и за неё опять баба Зина работает!

– А, кстати, что-то давно Олега Малышева не видно? Уже прекратил бомжевать?

– Так его уволили за пьянку, по статье. Он пытался трепыхаться, типа выпил не в рабочее время, а в выходной. Но гнилые отмазки за базар не канают.

В статье-то ясно написано: появление на работе в состоянии опьянения. Нет там ничего про рабочее время. Выпил, нарисовался, вылетел! Хоть и собирается он судиться, а толку-то?

– Н-да, а вроде и жалко его. Уж могли бы и по собственному уволить. Куда он теперь с такой-то записью устроится?

– Нет, Иваныч, не жалей. Я хоть и злостный отрицала, но тут не на его стороне. Сколько с ним нянчились? Можно подумать он дитё несмышлёное. Любая наглость должна свой предел иметь.

Объявили конференцию. Из доклада старшего врача о смертях за истекшие сутки, запомнилось одно ДТП. На загородной трассе отечественная легковушка, пытаясь совершить обгон, выехала на встречку, угодила под фуру и оказалась раздавленной всмятку. Приехавшей бригаде оставалось лишь констатировать смерти водителя и пассажирки. Не поддаётся пониманию столь глупый риск. Дорога была отвратительной, видимость тоже. Вот и получилось, что спешка с излишней самонадеянностью обернулась трагедией.

Далее слово взяла начмед Надежда Юрьевна:

– Галина Владимировна, у меня в руках карта фельдшера Ежовой. Она выставила под вопросом ОНМК, из всего положенного сделала только м***идол, да еще на кой-то чёрт дала г***цин. Затем взяла отказ от госпитализации и уехала. А главное, карта до сих пор не закрыта. Как же так получилось-то?

– Карина, объясни, что это значит? – обратилась старший врач к Ежовой. – Почему ты карту не сдала на закрытие?

– Да я что-то запарилась совсем. Вас не было, и я вам на стол её положила.

– А зачем класть мне на стол? Карты закрывает Валентина Васильевна. Ты забыла, что ли?

– Ой, ну не знаю, так уж получилось.

– Галина Владимировна, я всё понимаю, но с вас вина тоже не снимается, – сказала Надежда Юрьевна. Вы должны были сразу увидеть, что карта не закрыта. Но это ещё не всё. Помощь-то оказана неправильно. Почему не сделана м***зия? Г***цин из стандарта уже сто лет как убрали.

– Надежда Юрьевна, да там нет никакого ОНМК, – сказала Карина. – Я уж так, на всякий случай его поставила.

– Карина, вы в игрушки, что ли, играете? Что значит «так, на всякий случай»? Вы просто думать не хотите и диагнозы от балды пишете! Если нет ОНМК, то зачем его писать? Но раз уж поставили, то будьте любезны оказать помощь как положено. А ещё вы не расписали, в чём это ОНМК проявлялось? Вот я читаю и не вижу ни общемозговой, ни очаговой симптоматики.

– Надежда Юрьевна, но он же жаловался, что ноги онемели и их как будто иголочками покалывает. И ещё он в позе Ромберга неустойчив.

– Во-первых, сами по себе чувства онемения и покалывания, неустойчивость в позе Ромберга ещё не говорят об инсульте. Во-вторых, при подозрении на него, ставить больных в какие-либо позы недопустимо. В-третьих, г***цин нельзя давать не только из-за того, что его из стандарта убрали, а потому что больные с инсультом могут таблетки аспирировать. Значит так, Карина, я вижу, что вы пока не созрели до самостоятельной работы. Поэтому со следующей смены будете второй. Галина Владимировна, вы поняли, да? Сразу после конференции не забудьте внести изменения.

– Да, всё поняла.

Прослезившись, Карина быстро покинула конференц-зал. Не знаю кто как, а лично я ей не сочувствую. Пусть это прозвучит банально и нудно, но наша работа требует огромной ответственности. Ведь мы не актёры, играющие роли медиков. Если совершим ошибку с трагическим результатом, то никаких дублей, позволяющих всё исправить, не будет. Поэтому нам