Опыты для будущего: дневниковые записи, статьи, письма и воспоминания - Александр Михайлович Родченко

class="p1">Мы революционизировали молодежь и лучшие нынешние художники тогда учились у нас… Дейнека, Вильямс, Шлепянов, Шестаков, Гончаров, Стенберги, Тышлер, Лабас и другие.

В газете «Искусство коммуны» Отдела Изобразительных Искусств НКП печатались такие лозунги (вероятно, Маяковского):

«Улицы – наши кисти,

площади – наши палитры!»

«Наш бог бег,

сердце наш барабан!»

«Нет красоты вне борьбы,

Нет шедевров без насилия!»

«Довольно шагать, футуристы.

В будущее прыжок!»

«Пролетариат творец будущего,

а не наследник прошлого».

«Разрушать – это и значит создавать,

ибо, разрушая, мы преодолеваем прошлое».

«Пусть Млечный путь расколется

На млечный путь изобретателей

и млечный путь приобретателей».

Из газеты футуристов 1918 года

МАНИФЕСТ

ЛЕТУЧЕЙ ФЕДЕРАЦИИ ФУТУРИСТОВ

Старый строй держался на трех китах: рабство политическое, рабство социальное, рабство духовное.

Февральская революция уничтожила рабство политическое. Черными перьями двуглавого орла устлана дорога в Тобольск.

Бомбу социальной революции бросил под капитал Октябрь.

Далеко на горизонте маячат жирные зады убегающих заводчиков.

И только стоит непоколебимый третий кит – Рабство Духа.

По-прежнему извергает он фонтан затхлой воды – именуемой старое искусство.

Театры по-прежнему ставят «Иудейских» и прочих «царей» (сочинение Романовых), по-прежнему памятники генералов, князей, царских любовниц и царицыных любовников тяжкой грозной лапой стоят на горле молодых улиц.

В мелочных лавках, называемых высокопарно выставками, торгуют чистой мазней барских дочек и дачек в стиле рококо и прочих Людовиков.

И, наконец, на светлых праздниках наших мы поем не наши гимны, а седоволосую, одолженную у французов, «Марсельезу».

Довольно.

Мы, пролетарии искусства, – зовем пролетариев фабрик и земель к третьей, бескровной, но жестокой революции, – Революции Духа.

Требуем признать:

1. Отделение искусства от государства, уничтожение покровительства, привилегий и контроля в области искусства.

Долой дипломы, звания, официальные посты и чины.

2. Передачу всех материальных средств искусства: театров, капелл, выставочных помещений и зданий академий и художественных школ – в руки самих мастеров искусства для равноправного пользования ими всего народа искусства.

3. Всеобщее художественное образование, ибо мы верим, что основы грядущего свободного искусства могут выйти только из недр демократической России, до сего времени лишь алкавшей хлеба искусства.

4. Немедленная, наряду с продовольственной, реквизиция всех под спудом лежащих эстетических запасов для справедливого и равномерного пользования всей России.

Да здравствует третья Революция – Революция Духа!

Д. Бурлюк, В. Каменский, В. Маяковский

Дан Москва 1918 год, март

И мы левые художники, пошли работать, руководить, преподавать, в это же время успевая лично работать в своих мастерских.

Вместе с О. Розановой я занялся организацией художественно-промышленного подотдела.

Ездили по мастерским, артелям и кустарям.

Поднимали брошенную ими работу.

Снабжали деньгами, материалами, налаживали брошенные художественные школы.

Мы организовали Музей Живописной Культуры.

Мы снабжали все музеи Союза, и приобретали произведения левых, но наряду с ними приобретали и… Коровина, Архипова, Малютина, Сурикова, Врубеля и др.

Но «правые» начали бороться с нами в печати, появились статьи В. Фриче, Ф. Калинина из «Пролеткульта».

И мы, отгрызаясь, строили советское искусство…

На книге «Война и мир», изд. «Парус», 1917 год, надпись Маяковского:

«т. Степановой на память об атаке на Фриче

4/III.19. Маяковский»

•••

В 1920 году был создан Институт художественной культуры, где, проработав вопросы культуры, мы объявили лозунг:

«ИСКУССТВО В ПРОИЗВОДСТВО»

Мы пошли по производственным факультетам.

Попова и Степанова – на текстильный, Лавинский – на керамический, Веснин – на архитектурный, Родченко – на металлообрабатывающий.

Горько пришлось нам при царизме в борьбе за новое искусство, но когда мы объявили

«СМЕРТЬ ИСКУССТВУ!»

«ДА ЗДРАВСТВУЕТ ПРОИЗВОДСТВО!»

за это мы при РАППе расплачивались еще крепче.

Мы делали нужные вещи, которые сейчас не вызывают никаких сомнений.

Но тогда… и за то, что мы осмелились осмеять и не признавать чистого искусства, нас крыли и как…

Крыли за то, что мы были

газетчиками,

типографщиками,

фотографами,

текстильщиками,

оформителями.

В программе по дисциплине конструкций в Высшем художественно-техническом институте, в котором я преподавал, были такие лозунги:

«КОНСТРУКТИВИЗМ ЕСТЬ СОВРЕМЕННОЕ МИРОВОЗЗРЕНИЕ»

«КОНСТРУКТИВНАЯ ЖИЗНЬ ЕСТЬ ИСКУССТВО БУДУЩЕГО»

«ДОЛОЙ ИСКУССТВО, КАК ЯРКИЕ ЗАПЛАТЫ В ЖИЗНИ ЧЕЛОВЕКА»

«ПОРА ИСКУССТВУ ОРГАНИЗОВАННО ВЛИТЬСЯ В ЖИЗНЬ»

«ДОЛОЙ ИСКУССТВО, КАК СРЕДСТВО УЙТИ ОТ ЖИЗНИ»

Всё это я пишу очень кратко, можно было бы писать обо всём этом очень подробно и, может быть, очень интересно, но мне хочется о многом понемножку написать для того, чтобы была более или менее ясная атмосфера жизни и борьбы за новое искусство.

Может показаться, что всё это я невероятно восхваляю и не отношусь критически, но, во-первых, совсем нет восхваления, а лишь факты, а что насчет критической оценки, то ее было так много, что об этом нужно писать отдельную книгу.

А.М. Родченко. Реклама для ГУМа. Текст В. Маяковского. 1924

III.

…Надеюсь,

верую:

во веки не придет

Ко мне

позорное благоразумие…

Маяковский «Неоконченное»

Нусинов:..Где «Капитанская дочка»

ЛЕФа? Где такая проза ЛЕФа?

Маяковский: У нас «Капитанский сын» – Родченко.

Из стенограммы «ЛЕФ или блеф»

1920 год

2 октября 1920 года на 19-й Государственной выставке я выставил 57 работ. Выставка открылась в «Салоне» на Большой Дмитровке, на вернисаже был Маяковский. Он подошел ко мне просто и сказал: «Идем, с тобой хочет познакомиться Лиля Юрьевна Брик».

Я подошел и познакомился.

Это было первое знакомство с Маяковским.

Лиля Юрьевна обошла всю выставку и ушла с Маяковским.

С тех пор я начал ходить в Водопьяный переулок на Мясницкой, отсюда же началось знакомство и с Асеевым и другими.

Меня Маяковский с первого раза звал «старик», а я его – Володя; он был моложе меня всего на два года.

1923 год

Володя написал «Про это» – первый раз читал поэму на Водопьяном. Комната была голубая и пятиугольная из-за камина – стол, кровать Лили Юрьевны и рояль. Так как всегда была масса народу и некоторые садились на кровать, то я сделал табличку – «Никто не садится на кровать». Кроме того, я сделал фонарь для лампы из фанеры и кальки.

Лиличка полулежала на кровати, а Володя стоял и читал.

Были А.В. Луначарский, Николай Асеев, остальных не помню.

Читал Володя с необычайным подъемом; Лиля Юрьевна очень довольная, улыбалась.

После чтения было небольшое обсуждение. Анатолий Васильевич высказался одобрительно.

Я начал фотомонтажи для