Сводные. Запретное влечение - Даниэлла Ник

– Бред какой! – фыркает в ответ. – По родинке определять, сын это или нет.

– Я все сказал.

Я безумно хочу остаться один и все проанализировать. Я поступил как мудак и конченный гондон. Почему не поверил Софе? Почему не докопался до правды? Мудак. Просто мудак! Да, несомненно, понимаю, как сейчас сложно моей жене. Понять и принять тот факт, что у меня внезапно появился сын, но выхода нет. И от парня я отказываться не собираюсь.

– Когда ты мне говорил, что у тебя были девушки в тот момент, когда мы расстались, я и подумать не могла, к чему это приведет!

Я молчу, закрыв глаза. Вчера и сегодня мы только и делали, что выясняли отношения. Причем, настроение у Нины скакало по синусоиде. Смирение, истерика, примирение и снова по кругу.

– От твоей мамы и Евгения я в шоке, конечно! – не унимается жена. – Мне кажется, Соня что угодно бы исполнила, они ее за это в зад поцеловали. А нет. Сидят, как ни в чем не бывало, шашлыки едят и умиляются мелкому.

– А что ты предлагаешь? Выпороть ее и с позором из дома выгнать? – цежу сквозь зубы.

– Денег лишить. В назидание. С чего вообще они ее содержать должны?

– Хотя бы с того, что она их дочь, которая попала в затруднительное положение! Она осталась совершенно одна. В восемнадцать, и я ее не поддержал! Сейчас эту функцию я беру на себя! – рявкаю так, что с соседнего кресла на меня возмущенно поглядывает дородная женщина. – Простите, пожалуйста!

– Ладно, молчу. Ты очень напряжен, Слава. – примирительно поглаживает Нина меня по плечу. – Я постараюсь принять твоего сына, полюбить его. Но Соню я любить не обязана. В конце концов, она поступила по-свински.

– Ты и семью мою не любишь. Вела себя отвратительно!

– К родителям я нормально отношусь. А Соню да. Тем более после всего, что она исполнила.

– Не суди, да не судим будешь. А с Олей что у вас? Это ты ей сказала, когда приходить? Лучшие подружки?

– Нет! – округляет она кристально честные глаза. – Я ей не говорила ничего. У меня и номера ее нет! Она мне сказала потом, что прилетела на вечер встречи. Так забавно в провинции. Это какое-то великое событие. Хотя, все логично. Чем еще заняться работягам? Там из развлечений – поесть да выпить.

И почему я ей не верю? Совершенно!

– Не стыдно тебе? Такие слова говорить? Это город металлургов, честных и работящих людей. Да, не всем суждено родиться в Питере и восторгаться музеями и архитектурой. Россия не состоит из Москвы и Питера, дорогая моя! На ее огромной территории тысячи городков и поселков, где живут прекрасные и творческие люди! Своими словами ты оскорбляешь меня в первую очередь!

– Ладно, прости. Что ты завелся опять? Я просто от нервов ляпнула. В Москве схожу к психологу. Уверена, она мне поможет проработать эту ситуацию. Я так люблю тебя, Славик!

А я даже смотреть на нее не могу. Натягиваю на шею подушку, и готовлюсь спать. Из Екатеринбурга до Москвы лететь всего два часа. Наш рейс утренний, а Соня улетает в пять вечера. Мы с ней практически не общались. Я для нее словно не существую. Если о чем-то спрашивал, в ответ ледяной взгляд и ответ сквозь зубы. Что ж, имеет полное право. Я облажался по полной программе, всеми силами буду пытаться реабилитироваться.

На Савелия, разумеется, я взглянул иначе. Он мой, Кобзарь на сто процентов. Соня скинула мне его фотки, когда он был совсем крошка, а я испытал грустные чувства. Мелкие Никита с Лизой родились фактически на моих глазах. Я купал их, даже подгузник менял, кормил и даже пару раз гулял с коляской. А родного сына даже на руках не держал. Как Санталова одна все это вывезла? Ума не приложу. Невероятная.

Открытый миру и очень интересующийся. Мы весь вечер вместе провели. Соня сначала кривилась, а после того, как Женька зыркнул на нее, немного расслабилась.

С ним мы хорошо пообщались, по-мужски. Я объяснил ему свои поступки и планы на будущее. Мы пожали друг другу руки и обнялись. Финансовую сторону я целиком беру на себя. Это справедливо. С Сеней тоже нормально поговорили, а вот Сонина подружка Злата смотрела на меня с такой ненавистью, словно хотела дыру прожечь. Переживает за подругу. Что ж теперь.

С мамой у нас вышел короткий разговор, но очень эмоциональный. Ее, по большей части, интересовало, как часто я планирую видеться с сыном и собираюсь ли участвовать в его жизни. Я не дурак, прекрасно понял, что это отсылка к моему нерадивому отцу, которого я не видел и не слышал года три. Я таким как он никогда не стану. В этом мама может не сомневаться. Также ее волновал вопрос, почему я не докопался до правды и не поверил Соне. Что я мог ей ответить? Поверил в то, что он не мой. Придурок! Я же знаю Сонину натуру, как вообще мог сомневаться в ней? Повернуть бы время вспять, все было бы по-другому.

С завтрашнего же дня я начну процесс оформления отцовства над сыном, правда, на несколько дней мне нужно будет улететь в командировку. Соня ждет очередь в муниципальный детский сад. Пацан еще совсем мелкий для садика, но я понимаю, как непросто в ее возрасте фактически одной растить ребенка.

Благо, мы живем совсем недалеко от их дома, и я смогу приезжать к ним. Да, кресло еще надо купить в тачку. Что там еще? Игрушки? Пожалуй, позвоню Никите, своему другу. У него уже двое детей, надеюсь, он мне даст подробную консультацию.

По приезду домой меня ожидает неприятный сюрприз в виде любимой свекрови. Она примчалась к нам на Сапсане и вне себя от волнения сидела в лаунж-зоне ресепшена ЖК.

– Нина, дочка! – всплескивает она руками и бросается на шею к дочери. Явно переигрывает.

– И Вам, здравствуйте! – киваю ей, усмехаясь.

– Ты посмотри, Ниночка. Он еще и улыбается. Как тебе не стыдно? – начинает отчитывать меня как школьника прямо в вестибюле.

Очень активное присутствие матери Нины в нашей жизни в Питере стало еще одной важной причиной переезда в Москву. Моя жена с ней созванивалась по сто раз в день. Людмила часто была у нас в гостях, привозя с собой крайне гостинцы в виде заливного, языка, или пирожков с потрошками. Буэ! И вообще, лезла везде, где надо и не надо.

– Мы сами разберемся! Всего доброго!

Хватаю