Империя боли. Тайная история династии Саклер, успех которой обернулся трагедией для миллионов - Патрик Рэдден Киф

маркетинговым, продаж – и представлялся более опытным коллегам не как ученик, пришедший учиться, а как мастер, пришедший учить. Его пылкое вмешательство почти никогда не приветствовалось. И к тому же ему недоставало обходительности отца: в то время как Рэймонд правил вкрадчивой мягкостью, Ричард был резким, словно весь состоял из острых углов.

«Ричард был молодым торопыгой, – вспоминал Барт Коберт, врач, пришедший в Purdue в 1983 году. – Он был очень смышлен – это было очевидно, – но родился с серебряной ложкой во рту». Сам Коберт не был отпрыском богатой семьи. «Я по сей день остаюсь бедняком из Бронкса», – говаривал он. Саклеры никогда не чурались брать на работу иммигрантов и беженцев, евреев, которые не могли устроиться на другую работу, или оголодавших нищебродов из городских трущоб. Поэтому в офисе компании царила космополитичная атмосфера с невероятным разнообразием акцентов в произношении и религиозных убеждений. Но уже во втором поколении Саклеров не было заметно никакого намека на скромное происхождение.

Коберта назначили работать в паре с врачом по имени Билл Поллак, которого пригласил в Purdue Ричард. Удостоенный престижной премии Ласкера за работу в 1960-х годах над одной важной вакциной, Поллак производил впечатление незаурядного ученого, и Коберт был в восторге от перспективы работать с ним. Впервые переступив порог здания компании в Норуолке, Коберт ахнул от восхищения. Оно было ультрасовременным по тогдашним стандартам, с собственным вертолетом и вертолетной площадкой на крыше[934]. Из кабинетов открывались чарующие виды на Лонг-Айленд-Саунд, а по осени перед окнами на целые мили расстилалось море листвы всевозможных оттенков. Компания предложила Коберту очень достойный заработок: пусть Purdue была фирмой небольшой, зато она привлекала работников хорошей оплатой и заботой о них. Как помощник директора, Коберт имел право пользоваться автомобилем компании.

Но, приступив к работе, он вскоре понял, что Purdue Frederick – не то, чем кажется. Пусть на бумаге Билл Поллак мог казаться признанным ученым и отличным приобретением Ричарда Саклера, но, как обнаружил Коберт почти сразу, стареющий ученый был «на закате своей карьеры». Энтузиазм Ричарда распространялся и на людей, которых он нанимал: он мог познакомиться с человеком в самолете или на горнолыжном склоне, завязать с ним разговор, а потом спонтанно решить, что его собеседнику следует непременно приехать и работать в Purdue. Возможно, та важная работа, которую проделал Поллак два десятилетия назад, побудила Ричарда ухватиться за него, но научную работу в Purdue нельзя было назвать передовой. Придя на новое рабочее место, Коберт узнал, что будет разрабатывать печенье с пищевыми волокнами, которое предполагалось рекламировать как слабительное. Он даже растерялся. «У меня два медицинских диплома, – рассказывал Коберт. – Я не хотел работать с каким-то печеньем».

Но он стойко ходил на работу каждый день, надеясь извлечь максимум пользы из не самой лучшей ситуации. Ричард Саклер на поверку оказался строгим начальником, любившим ставить головоломные задачи. В частности, его раздражало то, что Сенокот действовал слишком медленно.

– Заставьте его работать быстрее, – дал он задание Коберту.

Этот приказ ошарашил ученого. Слабительное действовало в толстой кишке. Чтобы начать работать, оно должно было пройти изо рта, после проглатывания, через пищеварительный тракт – процесс, который длился не один час. Это не было чьей-то недоработкой. Скорость определяла человеческая физиология.

– Это никак невозможно! – возразил Коберт.

– Сделайте это! – рявкнул Ричард и вылетел за дверь.

Этот инцидент был типичным для Ричарда, вспоминал потом Коберт: «Он рассчитывал, что его подчиненные будут неукоснительно исполнять то, что он велел». У Саклера был личный помощник, худощавый американец корейского происхождения, и Ричард посылал его как адъютанта доставлять подчиненным свои невозможные задания. Коберт и его коллеги привыкли бояться его визитов: «Он приходил с какой-нибудь абсурдной идеей или требованием, не имевшим никакого смысла, и я отвечал: «Я не понимаю, что это значит!»

«Ричард был тот еще персонаж, – вспоминал другой бывший сотрудник компании, который работал с ним в этот период. – Иногда я сомневался в стабильности его рассудка. Было в нем что-то странноватое. «Безрассудство» – вот какое слово приходит на ум».

И все же все понимали, что Ричард находится под покровительством. В конце концов, компания была семейным бизнесом. Внутри Purdue Frederick мера власти человека определялась исключительно его отношениями с семьей владельцев. В норуолкском офисе трудились некоторые старые сотрудники, называемые «Саклеровскими контактами»; это определение означало, что они – личные друзья семьи и потому неприкосновенны. Некоторые из них, по правде говоря, были совершенно некомпетентны, просто занимали места и получали зарплату. Но они демонстрировали лояльность Саклерам, а главным принципом компании было то, что такая верность должна вознаграждаться. Во внутренней политике фирмы человеку, у которого не было собственной прямой связи с Саклерами, полезно было обзавестись союзником, у которого она была.

Если влияние определялось лояльностью, то главным лоялистом и важнейшим «Саклеровским контактом» был тучный, шаркавший при ходьбе поверенный по имени Говард Юделл. Юделл вырос в Бруклине[935] и всю жизнь говорил с характерным местным акцентом. Едва окончив юридическую школу Нью-Йоркского университета, он устроился на работу в крохотную фирмочку с тремя адвокатами, которые выполняли юридическую работу для Саклеров, и со временем перешел в Purdue на должность вице-президента[936] и главного консультанта. Юделл демонстрировал неколебимую верность Саклерам. «Корпоративные юристы могут делать одно из двух[937], – говорил Барт Коберт. – Они могут приходить к руководству и говорить ему: «Это сделать невозможно». А могут приходить к руководству и говорить: «Скажите мне, чего вы хотите, и я найду способ это сделать». Говард относился ко второй категории». Юделл описывал свою собственную профессиональную философию очень похожими словами. Не дело юриста указывать управляющим, что «компания не может сделать того, что ей нужно сделать»[938], – говаривал он. «Юделл был как Том Хаген из «Крестного отца», – вспоминал один поверенный, который вел с ним дела. – Очень лоялен семье».

Пожалуй, Саклерам было полезно наличие в компании таких людей, как Юделл, которые могли служить для молодого Ричарда чем-то вроде страховочных перил. В компании ходила одна история о Ричарде, которая могла быть правдой, а могла и не быть, но ее рассказывали и пересказывали заново, потому что она отражала его своеобразные склонности. Дело было в 1970-е годы. Однажды Рэймонд уехал в отпуск, на пару недель оставив Ричарда в одиночку управлять семейной компанией. Вечно жаждущий новаторства Ричард решил, что наверняка есть какие-то способы сэкономить деньги компании, удешевив производство Бетадина. Пристально изучив вопрос, он решил, что если заменить входивший в состав йод его более дешевой разновидностью, то можно сэкономить некоторое количество долларов на каждую партию товара. Поэтому,