Эволюционер из трущоб. Том 15 - Антон Панарин

Но это не делало его слабее, скорее, ещё опаснее, ведь жажда мести пылала в его сердце как никогда. Его левая рука покоилась на эфесе рапиры, для орудования которой правая не очень-то и нужна. Глаза холодные, серые, как сталь клинка.

Рядом Игнат Борисович Водопьянов был полной противоположностью Вольфа. Среднего роста, жилистый, с привлекательными чертами лица, и его единственной потерей, полученной в столкновении с родом Архаровых, были прекрасные волосы, которыми он гордился всю жизнь. Теперь голова князя сияла как бильярдный шар, идеально гладкая, будто отполированная до блеска.

Тёмные глаза Водопьянова смотрели на генерала так, словно оценивали, сколько ударов потребуется, чтобы убить собеседника. Проклятый клинок, очищенный его глупой дочерью, висел на поясе. Игнат Борисович молился всем богам, чтобы никто не узнал о снятии проклятия, иначе его самого могут заклеймить предателем и повесить вместе с дочерью на фонарном столбе.

Левее Валерий Сергеевич Трубецкой выглядел так, словно заблудился по пути на светский приём. Невысокий, коренастый, в дорогом тёмно-синем костюме с золотыми запонками. Седые волосы зачёсаны назад с педантичностью хирурга. Аккуратные усы. Трость с серебряным набалдашником в форме волчьей головы и руки, усыпанные перстнями, каждый из которых был пространственным артефактом.

И последний по счёту, но не по значению Анатолий Захарович Шереметев. Он был живым воплощением выражения «большой и страшный». Под два метра ростом, сложен как боевой медведь. Белёсая борода свисает до пояса. Тяжёлые доспехи, исписанные защитными рунами. За спиной покоился двуручный молот, набалдашник которого был размером с пивную бочку. Обычно он сражался мечом, но в преддверии грядущих событий решил взять родовой молот, которым давненько не пользовался.

Генерал стоял перед ними, дрожа словно лист на ветру. Находиться в одной комнате с четырьмя абсолютами было примерно так же комфортно, как спать в клетке с голодными тиграми.

— Господа абсолюты, — начал он, стараясь, чтобы голос не дрожал, и не особенно в этом преуспел. — Его величество Император повелел передать вам следующее. Вы должны незамедлительно отправиться в северную часть Хабаровска, где в настоящий момент происходит масштабное вторжение войск рода Архаровых. Ваша задача состоит в полном и безоговорочном уничтожении вражеских сил. Приказ Императора не подлежит обсуждению и должен быть исполнен с максимальной…

Водопьянов не дал ему закончить. На лице Игната Борисовича расцвела не просто улыбка, а что-то безумное, дикое, первобытное. Так может улыбаться только тот, кого долго сдерживали, а теперь отпускают на свободу, разрешив делать то, что у него получается лучше всего — убивать.

— Наконец-то! — рявкнул он так громко, что генерал подпрыгнул, а в следующее мгновение Водопьянов выскочил в окно, не открывая его. Стекло разлетелось на мелкие осколки, а обезумевший от ярости абсолют уже нёсся в северную часть Хабаровска, безумно хохоча.

— Водопьянов! Остановитесь немедленно! — завопил Шереметев.

Игнат Борисович даже не притормозил. Он мчался со скоростью абсолюта, оставляя за собой треснувший асфальт. Он перепрыгнул через забор, словно того и не существовало, а после рванул к набережной и прыгнул с высокого берега прямо в тёмные воды Амура.

Вода взметнулась вверх фонтаном в добрых десять метров высотой. Волна прошла по реке, переворачивая прибрежные лодки и обливая с ног до головы тех, кто имел несчастье находиться на набережной. Кто-то завопил, кто-то начал браниться на чём свет стоит, но всё это утонуло в рёве бурного потока воды.

Водопьянов вынырнул на поверхность, по привычке встряхнул головой, будто на ней были мокрые волосы, а не идеальная лысина. Он вскинул руки над головой, словно дирижёр перед оркестром. Потянулся к мане, и та откликнулась с готовностью, вливаясь в заклинание, формируя мощный поток воды.

Река ожила. Вода поднялась пятнадцатиметровой волной. Водопьянов стоял на её гребне, раскинув руки в стороны. Волна понеслась вперёд с рёвом и грохотом, который был слышен на весь город.

— Архаров, щенок! — заорал Водопьянов так громко, что его голос эхом разнёсся над рекой. — Я иду за тобой, мразь! Готовься сдохнуть!

По берегу реки, параллельно несущейся волне, мчалась фигура в сером плаще. Вильгельм фон Вольф бежал со скоростью, которую даже многие абсолюты не могли поддерживать долго. Однорукий, но это не мешало ему двигаться так, словно он был соткан из ветра и ярости.

— Не торопись так, Игнат! — крикнул он Водопьянову весело, почти с азартом в голосе. — Я тоже хочу снести пару голов этим архаровским выродкам! Оставь мне хоть кого-нибудь, не жадничай!

— Попробуй догони, калека! — рассмеялся Водопьянов в ответ, явно наслаждаясь моментом.

— Калека⁈ — Вольф хищно усмехнулся. — Сейчас покажу тебе, кто тут калека!

Он ускорился ещё больше, превратившись в серое размытое пятно. Земля под ногами дымилась там, где он касался её.

Позади нёсся Валерий Трубецкой, едва поспевая за обезумевшей парочкой.

— Подождите меня, господа! — крикнул он с ехидной усмешкой.

Позади всех троих бежал, набирая скорость, князь Шереметев. Разряды молний окутали его тело, заставляя мышцы двигаться быстрее, наполняя их невиданной силой. Земля дрожала под его ногами, будто каждый шаг был раскатом грома.

Четверо абсолютов Империи неслись к северной части города, где уже бушевала битва. Архаровцы захватывали кварталы, убивали Имперцев, продвигались к центру. Но теперь в бой вступали абсолюты. Настоящие монстры.

Водопьянов стоял на гребне волны, смотрел вперёд. Видел взрывы, огонь, всполохи магии, освещающие ночное небо северной части города.

— Венера, — прошептал он тихо, так, что никто не услышал сквозь рёв воды. — Ты права, я чудовище. И сегодня я утону в крови твоего возлюбленного.

Волна неслась всё быстрее, приближая Водопьянова к столь желанной мести.

* * *

Я стоял посреди поля боя. Руки по локоть в крови, своей, чужой, уже не разобрать. Всё смешалось в липкую красную массу, которая высыхала на коже, неприятно стягивая её. Вокруг бушевал настоящий ад.

Выстрелы разрывали ночь без остановки. Пули свистели мимо ушей с характерным звуком, от которого инстинктивно хотелось пригнуться. Взрывы сотрясали землю под ногами так, что приходилось удерживать равновесие. Здания рушились с грохотом, превращаясь в груды кирпича и деревянных балок.

Крики боли, ярости, отчаяния смешивались в один сплошной гул, от которого закладывало уши и хотелось заткнуть их чем угодно. Как будто на земле разверзся ад, и я слышу вопли грешников.

Вонь дыма разъедала лёгкие. Запах пролитой крови, кишок и испражнений, неизменные спутники любой битвы, заливал всё вокруг так, что хотелось блевать. Тела валялись повсюду, как сломанные куклы. Имперцы в красных мундирах. Архаровцы в чёрной форме. Искорёженная техника стоит тут и там. Вспоротые борта танков, обломки грузовиков и броневиков. Все перемешались в этой