«Ваш Рамзай». Советская военная разведка в Китае и хроника «китайской смуты». 1922–1930 годы. Книга 1 - Михаил Николаевич Алексеев

дзыр /одна восьмая копейки/ комиссионных. Если вы на дому закажете что-либо сапожнику или портному, то ваш бой, хотя бы он не принимал в заказе никакого участия, получит свои комиссионные. Не заплатить бою комиссионных рассматривается китайцами как воровство. Китаец, давший другому службу или какой бы то ни было заработок, непременно получит с жалования или заработка определённый процент. Вот это то и заставляет всякого китайца-агента завербовать нового агента, „втереть“ его на службу, и тем самым увеличить своё содержание.

Нужно отметить, что нет ни одного китайца, который бы не стремился увеличить своего заработка всякого рода комбинациями, не зависимо от размера прямого заработка. Эту особенность без всякой натяжки и преувеличения можно считать в Китае национальной».

Если агент особо настойчиво предлагал принять на службу нового агента, это означало, что ему нужна прибавка к жалованию, попросить каковую прямо, китаец считает не этичным, роняющим его достоинство и никогда не попросит. Прибавка к жалованию и запрещение вновь заниматься вербовкой, ни к чему не поведёт. Китайцу невозможно втолковать, что он не должен заниматься вербовкой, а должен выполнять свою работу, он поймёт, что не приняли на работу его протеже, только потому, что он плох и будет выбиваться из сил, чтобы найти такого агента, который окажется подходящим и будет принят на работу.

Лучшим и уже испытанным средством заставить китайца-агента продуктивнее работать и не заниматься вербовкой, являлась оплата агента не месячным жалованием, а сдельно, т. е. платить ему за каждое сведение отдельно. При такой оплате все стремления агента направлены к количеству и качеству даваемых сведений, и ему просто некогда заниматься вербовкой. Такая оплата, между прочим, наиболее подходящая к понятиям китайца получения денег за разведработу.

В Пекине нами была установлена оплата сведений за каждый иероглиф донесения. Платили от четверти цента до десяти центов за иероглиф, смотря по важности донесения. И чем больше мы варьировали оплату (назначая по 1.3/4, 2.1/2, 3.1/4 и т. д. цента за иероглиф), тем больше проникался агент уважением и к работе, и к самому себе.

Такой метод оплаты, кроме того, давал возможность оплачивать агента по заслугам, а не платить ему жалование, при отсутствии с его стороны, какой бы то ни было работы, что случалось очень часто, и, если агент действительно в тот или другой период времени не может дать никаких сведений, то лучше давать ему авансом на жизнь вперёд.

Понятно, что всех агентов перевести на сдельную работу никогда не удавалось и поэтому пришлось изыскивать другие пути заставить агентов и лучше работать и не заниматься вербовкой.

И. В. Лебедев с успехом применял следующий способ. Агенту сверх положенного жалования выдавалась ещё небольшая сумма денег на работу, т. е. агенту давалась возможность вербовать агентов, но не для того, чтобы предлагать их на службу, а для того, чтобы он использовал их для работы сам. Такой агент, получающий жалование и плюс на работу, считает себя важной птицей и старается сделать возможно больше, прикарманивая в свою пользу из денег, отпускаемых на работу. На это прикарманивание нужно рассчитывать с самого начала и при назначении жалования, и при определении суммы денег на работу. Приблизительный расчёт таков, что не меньше 10 % и не более 20 % из денег на работу попадёт, как комиссия в карман агенту. Такого рода оплата дала хорошие результаты. Этот способ оплаты даёт возможность заставить агента прилично работать и без особых затрат удовлетворяет китайскую особенность приработать к своему жалованию из денег, отпускаемы на работу.

При общении с китайцами следовало помнить только одно, что китайцы не любят и не понимают поспешности, как в разговоре, так и в решениях каких бы то ни было вопросов. Быстрый ответ на вопрос, по китайским понятиям, вовсе не обозначает знакомства собеседника с предметом разговора или остроту ума, а как раз наоборот. Быстрый ответ означает непроходимое легкомыслие и глупость. Солидность и медленность разговора в глазах китайцев означает положительность и солидность собеседника.

Сами китайцы никогда не позволят себе, ни при каких обстоятельствах, горячиться или нервничать, это признак плохого тона, неумение владеть собой, что китайцами расценивается очень высоко и возведено в добродетель. Такого же умения владеть собой, китаец ищет и у своего собеседника.

При самом незначительном разговоре китаец зорко наблюдает за собеседником и потому, как он себя держит, он делает вывод о положительности и удельном весе собеседника.

Мало знающий китайцев никогда не поймёт и не заметит, как реагирует китаец на то или другое положение. Лицо китайца никогда ничего не покажет.

Выразителем внутренних переживаний у китайцев являются руки, а главным образом, пальцы. Руки китайца всё время, чем-нибудь заняты. Незаметно наблюдая за руками и пальцами собеседника, по их движению можете видеть, как реагирует китаец на разговор.

Медленное поглаживание колен служит признаком довольства и уверенности китайца, но если это поглаживание делается быстрым и при этом, пришли в движение пальцы, то это значит, что китаец или растерялся, или чем-то недоволен. Большой палец у китайцев особо подвижен и больше других служит выразителем их настроений. Следить за пальцами китайцев не так легко, как может показаться, прежде всего, потому, что китайцы при разговоре стараются руки спрятать и затем потому, что нужно слишком хорошо самому владеть собой, чтобы не обнаружить того, что вы за руками китайца следите. Возможно в связи с этим, все важные разговоры китайцы стараются вести, сидя за столом визави с собеседником, что, вероятно, делается с целью скрыть свои руки от наблюдения. У интеллигентных китайцев пальцы не выделывают различных движений, а лишь слегка вздрагивают, что уловить очень и очень трудно.

Деловые разговоры с китайцами никогда нельзя вести за едой. Еда сама по себе считается у китайцев делом и дело очень важным. Едой /чуфан/ у китайцев всякое дело начинается и едой кончается. Китаец, которого угощают, может знать или догадываться, почему его угощают, но за угощением о деле говорить не следует. После еды китаец, посидев 5–10 минут, уйдёт. Это требование этикета. Вот эти десять минут лучше всего употребить на то, чтобы договориться о времени новой встречи уже для беседы. Во время беседы необходимо подавать чай, лучше китайский без сахара.

Нужно помнить, что, если китаец во время разговора с вами откинется на спинку стула или сядет на весь стул /как правило, китайцы при деловых разговорах сидят на кончике стула, тем меньшим, чем большим уважением пользуется собеседник/, это будет обозначать, что всякие дальнейшие разговоры с этим китайцем нужно прекратить, из этого ничего не выйдет, ибо подобный жест обозначает полное