Пепел перемен, Том 7: Цена власти - Илья Витальевич Карпов

Вопросительный взгляд Таринора говорил сам за себя, и лорд поспешил пояснить:

— Так пару «львов» секут посреди лагеря, на всю округу слышно.

Таринор прислушался и действительно уловил свист хлыста и следующий за ним душераздирающий крик.

— И что они натворили?

Лорд Старлинг пожал плечами.

— Может перепились со страху от вчерашнего, может украли чего, а может уснули голышом в обнимку. Когда столько людей собирается вместе, случается всякое. Но надеюсь, ты со своими новыми подчинёнными справишься, не прибегая к крайним мерам. Всё-таки люди нам нужны.

Лагерь, как во всякое другое утро, кипел жизнью. Кондотьеру Сфорца ещё вчера доложили, что в Оке короля остались припасы, однако он не решился их трогать. В самом деле, какой гарнизон оставит в крепости еду? А если и оставит, то наверняка отравит. По той же причине кондотьер запретил черпать воду из колодца возле башни.

Поначалу казалось, что на этом возможные опасности кончились, однако Сфорца решил проверить ещё одну свою догадку. Он велел перенести шатёр и лежанку в крепость, совсем рядом с башней, сам же остался ждать неподалёку. И оказался прав. Стоило лагерю затихнуть, как башня обрушилась, похоронив командирский шатёр под кучей камней.

Сфорца был так воодушевлён этой маленькой победой хитрости над вероломством, что даже позволил себе второй бокал красного вина перед сном. К сожалению, поджигателя так и не нашли, а караульные клялись, что никого не видели. Решив, что негодяя погребло под завалами, кондотьер успокоился.

Утром же ему доложили, что к лагерю прибыла крестьянская армия, о которой говорил Таринор. Он ответил, пусть их судьбу решает Тейнос Таммарен. Тот, стремясь отвязаться от нежеланного бремени, передал эти полномочия Кельвину Старлингу, а уже лорд Старлинг отправил за Таринором.

И вот, наёмник стоял у края лагеря, оценивая прибывающих людей. К счастью, они оказались вовсе не таким сбродом, как он опасался. Да, до профессиональных солдатам-аккантийцев им было далеко, но кто-то щеголял в старой стёганке, кто-то носил помятый шлем, но главное — каждый имел при себе то, что можно использовать в качестве оружия. Хоть топор, хоть трёхзубые вилы с отогнутыми зубцами по краям, хоть просто увесистую дубину. И, что важнее всего: при всём этом они до сих пор друг друга не поубивали.

«Но где же Дева-ворон, о которой говорил тот мужик? — думал Таринор, разглядывая разномастную толпу. — Или селяне просто выдумали себе символ? Не, вряд ли. Наверняка среди увезённых магов оказалась чья-то возлюбленная с волосами цвета воронова крыла. И это зажгло столь жаркий огонь в душе, что бедняга восстал против несправедливости, пообещав во что бы то ни стало вернуть любимую или отомстить ради её светлой памяти… А вот, наверное, и он сам.»

Таринор заметил, как к нему уверенно шагал коротко стриженный светловолосый юноша, а восставшие почтительно расступались перед ним. Его жёлто-бурую стёганную куртку украшала чёрная фигура птицы. «Наверное, это он у них за главного, — подумалось наёмнику. — Тогда точно всё сходится. Молодой рыцарь, исполненный идеалов. Может даже чей-нибудь бастард. Наверняка надеется получить кусок пожирнее, как всё закончится…»

— Стало быть, вы и есть Пепельный рыцарь, — на удивление высоким голосом проговорил юноша, подойдя ближе. — Приходилось о вас слышать.

— Да, так меня иногда называют, — усмехнулся Таринор, смерив его взглядом. — А ты, стало быть, верховодишь восстанием?

— Вроде того, — пожал плечами юноша и смущённо добавил: — Я Равена Даск, но мои люди предпочитают звать меня Девой-вороном. Даже неловко как-то…

Таринор опешил и взглянул на незнакомца, или теперь, вернее сказать, незнакомку, иначе. Равена выглядела весьма крепкой для девушки, похоже, сказалась непростая сельская жизнь, и при этом достаточно высокой, чтобы её можно было принять за юношу. При этом её лицо отличалось от лиц многих деревенских жительниц. Пусть палящее солнце и сделало его смуглым, почти как у аккантийцев, но во взгляде карих глаз не оказалось ни тяжести, ни усталости так присущих крестьянкам.

Волосы Равены, напоминавшие цветом поле вызревшей пшеницы, выглядели так, будто прежде были длинными, а потом их отсекли одним махом у самого затылка. Наёмник даже счёл бы девушку красивой, если бы не толстый и чуть сдвинутый набок нос. Таринор не раз видел такое: наверняка был сломан да так и сросся.

— Тоже решили, что я парень? — усмехнулась Равена.

— Неужели так заметно? — Таринор попытался скрыть смущение за широкой улыбкой.

— Мне знаком этот взгляд. Видела его каждый раз, как мы приходили в новое место… Ну да ладно, некогда лясы точить. Стало быть, теперь вы наше связующее звено с остальным войском.

— Выходит, что так. Лагерь снимается. Как выдвинемся, пойдёте следом. Припасы есть?

— На пару дней хватит, — ответила девушка, оглянувшись. — И, вы, кажется, велели привести магов?

* * *

Если Таринор принял командование восставшими как необходимую тягость, то Игнат был в восторге, когда услышал, что ему позволят обучить магов.

— Это ж я буду как преподаватель в Академии! Прямо как… Прямо как Маркус!

— Только осторожнее, — пытался умерить его пыл Таринор. — Спалите обоз или палатку — Сфорца с нас обоих шкуру сдерёт. Если тебе не дорога своя, то хоть меня пожалей.

— Да я буду сама осторожность, — хитро улыбнулся Игнат. — Эх, жаль, что лагерь уже снимается. Доберусь до них только вечером. Интересно, сколько среди них огненных магов?..

Сказав это, он вдруг погрустнел.

— Немного, наверное. Ну да ничего. Я натаскаю ребят так, что королевские солдаты портки обгадят от одного их вида! Вызволю Рию из грязных лап, только добраться дайте…

Впрочем, с «ребятами» Игнат перезнакомился уже на марше. То ли ему действительно не терпелось приступить к обучению, то ли он просто истосковался по себе подобным, но к Таринору с Тогмуром маг вернулся, прямо-таки светясь от радости.

— Их семеро, — сказал он, отпив из фляжки. — Жаль. Я думал, будет больше. Говорят, многие отказались идти. Боятся.

— И не мудрено, — ответил Таринор, ковыряясь в зубах соломинкой. — Тут же то башни взрываются, то верховный маг с охраной принцессы повздорит…

— Ой да ну тебя! Отдам я эти тридцать монет. Ради хорошего дела не жалко. Сделанного это вспять, конечно, не повернёт, но на месте Тиберия, я был бы удовлетворён. А ещё это Маркуса коснулось. Как я мог в стороне стоять?

— Не мог, конечно, — согласился Таринор. — Только