Сталинградская эпопея. Свидетельства генерал-фельдмаршала Фридриха Паулюса. 1939—1943 - Коллектив авторов

сказал, что фюреру представлен доклад, выдержанный в том же духе. Ночью был получен приказ фюрера такого же содержания. Но, несмотря на это, я не думаю, что из этого что-то выйдет. Цейцлер мог бы сказать, что командиры и бойцы в Сталинграде повержены в уныние, что достигнуть успеха можно, только подняв дух войск. Я предложил дать отпуск проверенным, испытанным командирам и заменить их другими. Но у начальства не хватит твердости это сделать.

…Умственная слабость нашего нынешнего командования проявляется тем, что мы, имея три танковые дивизии, стоим и ждем русского наступления, вместо того чтобы, как обычно делали до сих пор, собрать сильную группировку, рвануться вперед и разгромить русских…»[390]

19 ноября 1942 года.…Сегодня утром на Дону русские пошли в давно ожидавшееся нами наступление с плацдарма у Кременской и далее [с плацдармов] к западу против левого фланга 6-й армии. Русским удалось совершить прорыв на широком фронте – в направлении р. Чир. Обстановка пока не вполне ясна, рапорты и сообщения противоречат друг другу. Но русские танки находятся в тылу фронта XI армейского корпуса и 3-й румынской армии. По-видимому, полтора румынских корпуса разгромлены и обращены в бегство. Наши резервы готовы к контрудару. Наступление в Сталинграде немедленно остановлено, и все силы брошены на отражение прорыва русских – русские снова мастерски воспользовались плохой погодой. Дождь, снег, ледяной туман делают невозможными действия авиации. VIII авиационный корпус может поднять в воздух со своего аэродрома в Обливской не больше двух самолетов. Бомбардировщики не могут разрушить вражеские переправы через Дон. Невозможно также использовать авиацию для разведки. Надо надеяться, что русским не удастся дойти до наших железнодорожных путей, до главной артерии нашего снабжения…

Наступление на Сталинград глазами союзников

Бои 3-й румынской армии на Дону с 19 по 23 ноября 1942 года[391]

1. Предыстория

Командующий 3-й румынской армией генерал-полковник Думитреску придерживался той точки зрения, что задача армии оборонять участок фронта от Клетской может быть успешно выполнена только в том случае, если Дон будет под контролем армии, а противотанковые заграждения хотя бы отчасти компенсируют недостаток противотанковых орудий. Поэтому в конце сентября командующий 3-й румынской армией предложил командованию группы армий «Дон» с помощью наличных румынских и германских соединений отбросить противника за Дон. Предложение было признано разумным, но было отклонено из-за сложившейся к тому времени общей обстановки.

10 октября 1942 года армия получила приказ закрепиться на Дону.

16 октября 1942 года командующий 3-й румынской армией предложил силами румынской армии провести операцию, имевшую целью улучшить положение под Блиновом. Это предложение также было отвергнуто командованием группы армий «Б» под предлогом необходимости замены румынскими войсками большой части итальянской армии[392].

На основании телеграмм от 18 и 21 октября смена итальянских частей румынскими могла происходить только с согласия «вождя государства». Главное командование сухопутных сил (ОКХ) решило, что румынские части должны сменить еще одну итальянскую дивизию. Румынской стороне это решение обосновали тем, что при нынешнем состоянии противника вполне можно смириться с риском уменьшения численности войск при практически полном отсутствии резервов…[393] Замена еще одной итальянской дивизии должна была состояться в конце октября. После ухода этой итальянской дивизии (командир – Чел ере) в армии, где на каждую дивизию (при семи батальонах) приходилось около 20 километров фронта, сложилось впечатление, что противник готовит крупное наступление. (Сооружение в тылу противника новых переправ через Дон, показания перебежчиков, постоянные местные вылазки противника, имевшие целью прощупывание слабых мест в обороне, где можно было бы начать крупное наступление…)[394]

Впервые эти наблюдения были доложены командованию группы армий 29 октября. После того как воздушная разведка, наземное наблюдение и показания пленных (эвакуация гражданского населения) подтвердили мнение армейского командования и стала вырисовываться четкая картина сил, замысла и направления главного удара противника, я[395] лично 9 ноября сделал в Старобельске доклад командованию группы армий о моем видении положения (противник подтянул 3 новые пехотные дивизии и танки к Клетской, там же отметили появление дополнительных пехотных частей, 1 танковой части, 1 моторизованной части,

1 кавалерийского корпуса; в районе Блинова появились

2 новые пехотные дивизии и танки), чреватого крупным наступлением, которое могло начаться в любой момент. Командование группы армий немедленно приняло следующие меры.

Уже 9 ноября был отдан приказ о выдвижении боевой группы Зимонса[396] (1 истребительно-противотанковый полк, 1 тяжелый моторизованный артиллерийский дивизион и др.) в тыл армии, а с 10 ноября на участок 3-й румынской армии начали стягивать силы XXXXVIII танкового корпуса (22-я танковая дивизия, 1-я румынская танковая дивизия, 14-я танковая дивизия, 1-й моторизованный артиллерийский дивизион, истребительно-противотанковый дивизион, не считая группы Зимонса). Все германские соединения и части, как резервы командования группы армий, были подчинены командованию XXXXVIII танкового корпуса[397].

Активное участие в действиях против выявленных мест скопления изготовившихся к наступлению советских войск принял 4-й воздушный флот. Были разработаны указания по подготовке флота к возможному наступлению противника. До начала боев в войска поступило в 2,5 раза больше боеприпасов, чем положено нормами. Пополнить запасы перед развертыванием армии не удалось; помимо этого, из-за нарушений работы транспорта не удалось и полноценное развертывание армии. 19 ноября стало совершенно ясно, что при таком резком росте расхода боеприпасов необходимо организовать их бесперебойную доставку. Фактически по железной дороге после 19 ноября было доставлено достаточное количество боеприпасов, так что, за исключением попавшей в окружение группы Ласкара (капитулировала к вечеру 23 ноября в количестве 27 тысяч румын. – Ред.)[398]. снабжение боеприпасами не нарушалось. Нехватка боеприпасов в войсках объясняется исключительно ошибками румынского командования. Очень сильно недостаток боеприпасов сказался в дни, предшествовавшие началу наступления, когда артиллерию не смогли использовать для уничтожения противника на его исходных позициях. В частности, так случилось потому, что румыны не привыкли стрелять из отдельных орудий, а, как правило, прибегают к стрельбе как минимум одной батареей, для подавления цели, что приводит к большому расходу боеприпасов.

Положение с противотанковыми пушками вызывало серьезную озабоченность. Армия располагала тремя батареями противотанковых пушек на механической тяге по 12 47-мм орудий в каждой. В корпусах противотанковой артиллерии не было вовсе, в дивизиях и полках было по 1 противотанковой батарее на конной тяге – то есть от 12 до 16 37- или 47-мм пушек, а с октября 1942 года в каждой дивизии появились по 6 и более немецких батарей 75-мм противотанковых пушек на конной тяге. Румынская армия не располагала бронебойными снарядами. Мины и зажигательные средства имелись в ограниченном количестве.