Дмитрий Устинов. Главком советского ВПК - Игорь Станиславович Прокопенко

«Евгений Иванович, обстановка становится сложной. Вы должны использовать все, что есть в медицине, чтобы поставить Леонида Ильича на ноги. Вам с Юрием Владимировичем надо продумать и всю тактику подготовки его к съезду партии. Я в свою очередь постараюсь на него воздействовать»[292].

Между тем по свидетельствам В. А. Крючкова, в ту пору начальника Первого главного управления КГБ, еще в 1974 году между его шефом Юрием Андроповым и Дмитрием Устиновым произошел любопытный разговор. Андропов сказал, что в связи с состоянием Брежнева необходимо начинать поиск мягкого и безболезненного варианта постепенного отхода действующего генсека от дел. Устинов с ним согласился. Однако этот постепенный отход растянулся на восемь лет и закончился смертью советского лидера 10 ноября 1982 года. Как известно, Л. И. Брежнев скончался во сне, и о его смерти сотрудники охраны узнали только утром, когда попытались разбудить генсека. Первые попытки реанимационных мероприятий не принесли успеха. Вскоре на дачу, где скончался глава государства, прибыл вызванный охранниками Андропов, а также оповещенные им Устинов и Черненко. По воспоминаниям коменданта госдачи О. Стронова, «они стояли над телом Леонида Ильича и обсуждали, кому теперь руководить страной. Дмитрий Федорович предложил кандидатуру Андропова. Возражений ни у кого не было»[293].

При новом советском лидере, который не мог похвастаться богатырским здоровьем, положение Устинова лишь укрепилось. Как уже говорилось в предыдущем пункте, траты на оборону в этот период продолжали расти опережающими по сравнению с национальным доходом темпами. Андропов пытался противостоять Устинову, но делал это скорее формально, и на то был ряд причин: во-первых, они были давними друзьями, во-вторых, генсек не хотел портить отношения с армией. Как-то раз в 1983 году, когда Андропов уже довольно много времени проводил в больнице, на проходившем без его участия заседании Политбюро по просьбе Устинова было принято решение о выделении 250 млн рублей на строительство памятника Победы в Москве. Генсек был возмущен и после выговаривал Устинову:

«Как ты, Митя, не поймешь, что у нас не хватает жилья, больниц, детских садов, те же военные пенсионеры получают крохи, а вы на Политбюро легко бросаетесь четвертью миллиарда»[294].

Д. Ф. Устинов и Ю. В. Андропов в Крыму. 1983. [Из открытых источников]

Однако долго противостоять Устинову новый генсек не мог – с каждым месяцем болезнь прогрессировала, и к концу 1983 года он был уже практически неработоспособен. Члены Политбюро были осведомлены о состоянии Андропова, да и сам он понимал, что счет идет в лучшем случае на месяцы, поэтому выбор следующего кандидата на пост генерального секретаря ЦК КПСС начался заранее.

Евгений Чазов, после смерти Брежнева, рассказывал, что после одного из посещений Андропова в больнице Устинов сказал, что сам генсек видит своим преемником члена Политбюро и секретаря ЦК Михаила Горбачева.

«Да и я считаю, что это правильный выбор. Нам нужен молодой, толковый руководитель, которого знает партия… он продолжит то, что начал Юрий Владимирович. Надо сделать все, чтобы этого добиться», – сказал Устинов[295].

Тогда это заявление удивило Чазова, так как, по его словам, буквально за неделю до этого Устинов попросил его уведомить другого члена Политбюро Константина Черненко о прогрессирующей болезни Андропова с тем, чтобы тот готовился занять пост главы государства[296]. После смерти Андропова 9 февраля 1984 года вопрос о следующем генсеке встал еще более остро. Горбачев, еще не знавший о вероятном назначении Черненко, предложил возглавить страну министру обороны Дмитрию Устинову. «Почему? На мой взгляд, он был, пожалуй, единственным, кто мог продолжить политическую линию Андропова. … К тому же Устинов пользовался большим авторитетом в партии и стране. Я „нажимал“ на Дмитрия Федоровича, поскольку других вариантов не видел», – писал об этой своей инициативе сам Горбачев[297]. Однако Устинов от этого предложения отказался. «Я уже в возрасте и болезней много. Пусть тянет Черненко», – ответил он[298]. В отказе Дмитрия Устинова нет ничего удивительного. Многие его современники в своих воспоминаниях утверждают, что, несмотря на ошеломительный рост влияния в брежневские годы, у Устинова не было амбиций занять пост генсека. Он был целиком и полностью поглощен делом развития армии и военной промышленности. В этих условиях кандидатура Константина Черненко стала компромиссной. Горбачев, которого сам Устинов видел новым генсеком после Андропова, еще не заручился достаточной поддержкой в ЦК и вообще считался на фоне кремлевских старцев слишком молодым, чтобы возглавить СССР.

Министр обороны СССР маршал Советского Союза Д. Ф. Устинов вручает генеральному секретарю ЦК КПСС, председателю Президиума Верховного Совета СССР К. У. Черненко орден Ленина и третью золотую медаль «Серп и Молот». 27 сентября 1984. [РИА Новости]

Проблема, однако, заключалась в том, что ко времени своего вступления на пост генерального секретаря ЦК КПСС Черненко был уже глубоко больным человеком, едва ли способным выполнять свои обязанности. Евгений Чазов, которые был прекрасно осведомлен о состоянии Черненко, был поражен его назначением. Он вспоминал:

«Узнав о решении, я не мог сдержаться и сказал Устинову: „Дмитрий Федорович, как можно избирать Генеральным секретарем тяжелобольного человека. Ведь все вы знали от меня, что Черненко – инвалид. Я лично вам и Андропову говорил об этом“. Не зная, что мне ответить на справедливые упреки, Устинов быстро распрощался и ушел»[299].

Безусловно, министр обороны извлек свою выгоду из назначения Черненко – практически безвылазно находившийся в больнице генсек, обладавший довольно мягким характером, совершенно не вмешивался в дела армии и ВПК. И Дмитрия Устинова это полностью устраивало.

На первом же после своего назначения заседании Политбюро Константин Черненко предложил поручить проведение секретариатов ЦК Михаилу Горбачеву, что вкупе с ответственностью за идеологическую сферу делало последнего вторым человеком в стране. Вот как описывал этот момент В. А. Печенев, помощник Черненко:

«Тут же против выступил председатель Совета министров СССР Тихонов, вслед за ним – член Политбюро и секретарь ЦК Романов. Он предложил, чтобы заседания секретариата проводились по очереди. Черненко поддержал только Устинов.

И возникла пауза. Я сижу за приставным столиком у стены, смотрю, как кто реагирует. Все сидят с каменными лицами и смотрят друг на друга. Встает Громыко. И, как полагается дипломату, начинает сглаживать углы: „С одной стороны, правы Тихонов и Романов. Можно, конечно, вести заседания по очереди. С другой – прав Константин Устинович, когда говорит, что у Горбачева был