Экология внимания - Citton, Yves;

Но не для того, чтобы незаметно проникнуть в мейнстрим культуры, как это предлагалось в работах Стивена Джонсона, а для того, чтобы привнести элементы, способствующие блокировке, крушению и внезапным бифуркациям. Конечно, это вписывается в давнюю традицию современного искусства, стремящегося покинуть гетто музеев и театральных подмостков и напрямую вторгнуться в социальное пространство, перестраивая там "ситуации". Аппаратные интервенции, однако, явно укоренены в "отраженном" внимании в оптическом смысле этого слова, которое предполагает схватывание непосредственности, а не рефлексивный шаг назад: наше коллективное внимание смотрит на себя в зеркало, не будучи в состоянии отделить себя от своего собственного образа, даже если оно знает, что то, что оно созерцает, является искажением истины. Симметричный двойник этого мы находим в недавней работе российского художника Арсения Жиляева, который претендует на изложение и почитание творчества Вальдимира Путина, возводя его в статус величайшего перформансиста современности, поскольку российский президент способен "производить события", "вызывать сбои" и "воздействовать на реальное" благодаря перформативной и перформативной постановке своей публичной персоны. 37

Возможно, не аппаратное вмешательство La Rédaction стало причиной поражения Николя Саркози на президентских выборах 2012 года. Однако, безусловно, именно благодаря своим инсценировкам и их заметности в мировой и российской медиасфере Владимиру Путину удается так часто переизбираться в Кремль. Работы Кристофа Ханны и Арсения Жиляева разделяют один и тот же парадоксальный жест прилипания внимания, приводящий к отторжению через чрезмерную близость: в обоих случаях мы осознаем постановочную фикцию и в то же время сразу улавливаем реальность, которая находится в процессе создания. То, к чему стремится наше рефлексивное внимание (adtendere), относится к тому, что нарратология называет металепсисом, под которым понимается распад двух повествовательных уровней, которые представляются отчетливыми и непроницаемыми - как в случае, когда вымышленный персонаж Дон Кихот встречается с реальным персонажем своего автора Сервантеса. 38 Для того чтобы лучше понять этот вид металептического замыкания, нам необходимо уточнить структуру, на которой основано рефлексивное внимание, реализуемое в нашем эстетическом опыте.

Видеть (с помощью) внимания другого

На уровне индивидуального внимания музеи, кинотеатры, вымышленные нарративы, аудитории и перформансы характеризуются одной и той же структурой МЕТА-АТТЕНЦИОНАЛЬНОГО УЧАСТИЯ: внимание зрителя оказывается подключенным к аттенциональному опыту другого, более или менее сильно субъективированного восприятия мира, через которое пересматривается определенная реальность. Этот вид аппарата определяется четырьмя характеристиками ( Рисунок 15 ).

Во-первых, это разница в уровне между двумя (или более) вниманиями, одно из которых (зрительское) входит в другое (повествователя, художника, режиссера, продюсера, персонажа) сверху.

Во-вторых, это различие в уровнях приводит к возможности объективации нашего аттенционального опыта. Терминология, заимствованная Бернардом Штиглером из гуссерлевской феноменологии , может помочь нам прояснить природу этой объективации: эти аппараты вовлечения позволяют нашим "первичным ретенциям" (нашим восприятиям) и "вторичным ретенциям" (нашим воспоминаниям) экстернализировать себя, материализовать себя, стабилизировать себя и поделиться собой как "третичными ретенциями", а именно как медиаобъектами, такими как книги, стихи, фильмы, видео, CD и mp3 файлы.

В-третьих, внимание, к которому подключается мое восприятие, всегда укоренено в определенной субъективации, даже если каждый аппарат характеризуется степенью и способом субъективации, присущими только ему. Даже такой экспериментальный фильм, как "Центральный регион" Майкла Сноу, где камера установлена на горизонтальный и вертикальный вращающийся механизм (360° x 360°), проносящийся по пустынному ландшафту в течение трех часов, - даже этот вид объективистского механизма коренится в определенном субъективном проекте, пытающемся максимально уменьшить фильтрацию, осуществляемую человеческим субъектом над нашими перцептивными данными. Главное достоинство мета-аттенциональной вовлеченности как раз в том, что она помогает нам поставить под вопрос границы, предпосылки, слепые зоны и прочие мертвые зоны нашей субъективности: переупаковывая фокусирующие, дефреймирующие и рефреймирующие эффекты, с помощью которых мы воспринимаем реальность, нарративные и эстетические аппараты заставляют нас пересмотреть и перенастроить параметры нашей субъективации.

15 . Мета-аттенционное вовлечение

И, наконец, в-четвертых, даже будучи непосредственно подключенным к вниманию другой, внешней по отношению ко мне субъективности, мое внимание сохраняет определенную исследовательскую свободу в рамках такого рода аппарата: в рамках работы по производству слов, звуков и изображений, осуществляемой творцами, то есть в рамках аттенционального потока, в который я подключаю свое внимание, я могу сосредоточиться на этом актере, а не на том, на одной теме, инструменте, цвете или форме, а не на другой. Разумеется, свобода исследования, предоставляемая нам отдельными мета-аттенционными аппаратами, сильно варьируется - и это, несомненно, один из критериев, позволяющих нам различать их, классифицировать и признавать их различные ценности. Типичный голливудский боевик, напичканный погонями, криками, взрывами и постоянными выстрелами, похож на старую лекцию, где студенты должны были копировать слово в слово, поскольку практически не оставляет места для свободы исследования вниманием, предназначенным оставаться почти полностью "восприимчивым".

Наш педагогический и эстетический опыт связан, таким образом, с двумя очень разными формами объединения внимания. С одной стороны, мое внимание соединено с вниманием других зрителей, других слушателей, даже других читателей, и мы обмениваемся смехом, удивлением, аплодисментами, а теперь и щелчками ("нравится", "не нравится"). За исключением случая чтения романа на необитаемом острове, это всегда вопрос опыта, вписанного в коллективность - даже в случае с книгами и литературой, о чем метко напомнил в своей недавней статье Франсуа Кюссе. 39

В то же время, с другой стороны, просмотр фильма, прослушивание музыки или чтение текста - это всегда глубоко личные приключения, скорее индивидуализирующие, чем индивидуальные. В силу свободы исследования, которой пользуется наше внимание в потоке внимания, с которым мы задействовали наши органы чувств, каждое чтение, прослушивание или просмотр намечают свое индивидуальное исследование произведения, способствуя параллельной индивидуации произведения и субъективностей, которые развиваются благодаря ему. Это, конечно, еще одна субъективность, к которой мы подключаемся посредством мета-внимания - будь то минимальная, как у "Центрального региона", или коллективная, как у театральной импровизационной труппы, - но это субъективность, которая объективирована в виде третичного удержания. Мы присоединяемся не к автору, режиссеру, актрисе или художнику, а к самому произведению, поскольку его объективированное внимание представляет собой вектор субъективации.

Мы находимся в сфере рефлексивного внимания: каждый раз, когда я открываю книгу, слушаю лекцию или запускаю видео, мое внимание принимает чужое внимание как объект, в который я вхожу, чтобы заново представить себе мир с другой точки зрения, сохраняя при этом свободу свободно блуждать внутри этого объективированного внимания. Перенося свое внимание на другое внимание, мета-внимание открывает пространство, рефлексивная структура которого помогает нам задуматься о том, что определяет наше внимание.

Рефлексивная структура мета-аттенциональных аппаратов объясняет, как читатели, слушатели и зрители оказываются втянутыми в постоянное движение вперед-назад между двумя взаимоисключающими, но взаимодополняющими уровнями. Действительно,