Тормозной путь - Владимир Волков

Люди на новых должностях приступили к выполнению своих обязанностей. Буквально спустя неделю, после очередного получения зарплаты, новоиспечённый мастер участка возле магазина напился и начал буянить, то есть представлять опасность для окружающих. Участковому инспектору Василию Степановичу пришлось его скрутить и отвезти в районный вытрезвитель. После того как на предприятие пришла так называемая телега и началось разбирательство, Иван написал заявление с просьбой освободить его от должности мастера и перевести обратно на должность слесаря. Это дало возможность Виктору издать приказ о его отстранении от должности мастера с переводом на должность слесаря, а исполняющим обязанности мастера участка назначить Семёна Кривова. Парторг вынужден был завизировать такой приказ, так как он в любом случае оставался крайним, не обеспечивающим должного перевоспитания оступившегося партийца.

После угасания прошедших событий Виктор ощутил некоторое снижение навалившейся нагрузки. В коллективе, прежде всего среди женщин, всё ещё обсуждался приезд жены Аркадия и его увольнение. Виктор понимал, что и его где-то обсуждают, но чего-то неприязненного не чувствовал. Не без рассуждений на этой почве как-то в тиши его комнаты Катя спросила, как бы он среагировал, если к нему, так же как к Аркадию, приехала бы его бывшая жена. Он равнодушно ответил, что такое практически невозможно, однако если бы такое и случилось, то он вряд ли бы повёл себя так, как его бывший начальник, – скорее всего, даже не пригласил бы её в эту комнату и ни в коем случае с ней бы не уехал.

После того как Катя ушла, в его голове стали копошиться мысли, что его дочери уже исполнилось шесть лет и она, наверное, несмотря на все плохие отзывы о нём со стороны её матери и бабушки, наблюдая за детьми из других семей, может осознать, что образ отца не обязательно связан с чем-то плохим. Во всяком случае она увидит его не каким-нибудь пьяницей или разбойником, как ей рисуют, а чем-то вроде нормального человека, не несущего ей зла. В его памяти остался упрёк бывшей жены, что у него в бумажнике нет фотографии дочери. Но он не придерживался сентиментального настроя на то, чтобы носить с собой или держать на видном месте фотографии ребёнка или любимой женщины; считал, что для хранения фотографий лучше использовать альбомы или специальные кейсы. Показывать такие личные фотографии другим людям – это всё равно что обнажать некоторые потайные места тем, кто не так может всё это воспринять. Однако факт того, что где-то далеко есть для него что-то его родное, наводило на мысль, что, может быть, пора напомнить дочери о своём существовании.

В один из августовских ясных выходных дней он осмотрел техническую исправность «москвича», заполнил бланк путевого листа на возможный случай проверки и выехал по давно известному ему, но долгое время не посещаемому им адресу. Проезжая по городу, он размышлял о подарке, который может обрадовать ребёнка. На цены Виктор не смотрел – его основное внимание было направлено на ценность того, что он хотел купить. Игрушки уже были для такого возраста мало привлекательными, он выбрал дорогой импортный школьный ранец из натуральной кожи, который можно было носить как за спиной, так и как портфель. Дальнейшей дорогой он пытался моделировать, как может пройти его встреча с дочерью. Если она будет на улице, то как она сможет среагировать на его появление – испугается и убежит? Или выслушает и что-то поймёт? Если она будет в доме, то вряд ли он будет доброжелательно встречен. Высока вероятность, что его просто развернут, а если он бросит свой подарок через забор, то эту вещь могут растоптать или бросить обратно. Впрочем, такое маловероятно – там живут слишком алчные люди. Получив подарок, они, скорее всего, постараются его продать, его бывшая тёща слишком любит деньги. В таких размышлениях он проехал больше половины пути. В сознании всё больше укоренялась перспектива негативного варианта предстоящей встречи.

Проезжая через какую-то деревню, он увидел несколько движущихся ему навстречу цыганских повозок, позади которых шла группа цыганок. Одна цыганка немного отстала от остальных. Она бросила взгляд на Виктора, и он притормозил, ощутив мгновенно возникший в голове план. Цыганка подошла к нему и заговорила известным жаргоном:

– Что стоишь, дорогой, позолоти ручку, судьбу предскажу, узнаешь, что тебя ждёт.

– Нет, хочу тебе предложить поехать со мной и там погадать. Заплачу как надо.

Через зеркало заднего вида он заметил, как к нему устремилась толпа других цыганок, и поспешил ей напомнить:

– Если твоя братия сейчас подбежит, то я уеду, и ты ничего не заработаешь. Так что выбирай – или садись, в машине всё расскажу, или я уеду.

Она оббежала автомобиль и села рядом с Виктором. Он тронул машину, немного проехал вперёд и остановился. Толпа цыганок осталась далеко позади. Цыганка устремила на него свой пронизывающий взгляд, он ответил ей тем же.

– Не надо меня гипнотизировать, я тоже так могу.

– Нет, я просто на тебя смотрю и хочу понять, что ты от меня хочешь?

– Как тебя зовут, можно узнать?

– Заура – зови меня так.

– Хорошо, теперь слушай. Там, куда я еду, живут не очень хорошо настроенные ко мне люди, которые желают мне чего угодно, только не добра. И вот я предлагаю тебе съездить туда со мной и нагадать им тоже чего-нибудь волнительного. Ехать туда около часа, столько же обратно, ну и максимум с полчаса побыть там. Так что часа через три я привезу тебя сюда обратно или куда скажешь. Гонорар, – он показал две десятирублёвые купюры, – тебя устроит? Половина – аванс, вторую половину получишь на обратном пути.

Цыганка задумалась, потом ответила:

– Своей бывшей женщине отомстить хочешь?

– Да. Не столько ей, сколько её матери, бывшей тёще.

– Понятно. Ну, что? Трогай.

Виктор протянул Зауре десятирублёвую купюру, тронул автомобиль, и они поехали дальше. В пути Заура его спросила:

– Чем же твоя бывшая тебя так обидела?

– Не хотела, чтобы я учился, требовала, чтобы я приносил ей побольше денег.

– Это неправильно, у нас жена должна приносить деньги мужу.

– Так по вашим законам?

– По нашим законам ты бы её побил, и никто бы тебе не возразил.

– А её мать как же?

– У нас если женщина замужем, то никакой власти, кроме мужа, для неё нет.

– А у тебя есть муж, можно узнать?

– Нет, я вдова, для меня только барон – одна власть.

Виктор не стал задавать ей других вопросов, какое-то время они ехали молча и