Тормозной путь - Владимир Волков

Человеку свойственно что-то обдумывать, мечтать, фантазировать, строить какие-то планы, так же как и не замечать того, что пройдёт совсем небольшой промежуток времени – и жизнь расставит всё так, как невозможно спланировать или что-то предусмотреть.

В один из дождливых ноябрьских дней после обеда, когда Нина обычно доставляла почту, зайдя в приёмную, она не стала заходить в кабинет к Виктору, а попросила Катю отнести присланную ему срочную телеграмму с текстом: «Юля погибла автоаварии похороны послезавтра = Рая». Катя не знала, кто для него есть Юля, но чувствовала, что ничего хорошего такие слова ему не несут. Она приоткрыла дверь кабинета; подняв голову, Виктор жестом пригласил её проходить дальше. Он подошла и протянула ему лист телеграммы. Он прочитал и как бы замер на несколько минут. Затем достал записную книжку, отыскал нужный номер и стал набирать его на телефоне, но несколько раз ошибался и в итоге попросил Катю набрать этот самый номер. У Кати тоже не сразу всё получилось, но в конечном итоге в трубке прозвучали гудки вызова, она передала ему трубку. В разговоре он только спросил: «Рая, что там произошло?» – и, закончив разговор, сказал: «Я приеду». Катя жестом попросила стоящую в приёмной Нину закрыть дверь, подошла к нему, обняла за плечи и спросила:

– Юля – это кто?

– Дочь. Играла на улице, котёнок побежал на дорогу, она кинулась за ним и попала под грузовик.

– Рая – это твоя бывшая жена?

– Нет, это её подруга.

В кабинет кто-то постучал. Катя открыла дверь и впустила механика по ремонту, которому нужно было подписать требования на получение запчастей со склада. Виктор всё подписал, затем встал и направился к выходу.

– Катя, пожалуйста, позови Николая Васильевича. Я сейчас приду.

Увидев в приёмной Нину, он попросил её позвать к нему Семёна. Через пожарный отсек он прошёл в общежитие и через пару минут вернулся, надев утеплённую куртку и в руках с небольшим чемоданчиком, который всегда брал в дорогу. Вернувшись в кабинет, он собрал лежащие на столе бумаги и положил их в сейф, достал оттуда из потайного ящика деньги и, переложив их в бумажник, замкнул сейф. Подошедшего в приёмную Николая Васильевича Виктор попросил на эти дни, пока он будет отсутствовать, побыть за него и присмотреть за порядком на предприятии. Спохватившись, он вспомнил, что забыл надеть что-то на голову. Пришлось снова сходить в общежитие и взять шапку. Вернувшись обратно, он попросил Семёна отвезти его на железнодорожный вокзал. Погода была такая, что самолёты могли не летать, так что надёжнее ехать поездом. Когда они уехали, Катя спохватилась, что он забыл телеграмму, но было уже поздно, да и мало чем этот листок бумаги мог ему помочь при покупке билета. Нина пробыла у Кати до возвращения Семёна. Возвратившись, он сообщил, что Виктор Константинович уехал с московским поездом, далее сказал Кате, что поставил автомобиль в бокс, и отдал ей ключи.

Мест с нижними полками в купейных вагонах не оказалось, и Виктор купил билет в плацкартном вагоне, так как ощущал слабость и не хотел напрягаться. Он знал, что вряд ли ночью сможет заснуть, но на нижней полке можно хоть как-то расслабиться и сэкономить силы. Поезд прибыл утром следующего дня на Казанский вокзал. Туда, куда ему было нужно ехать, поезда ходили только с Павелецкого вокзала. Приехав туда и ознакомившись с расписанием, он пришёл к выводу, что самым лучшим решением будет ехать поездом, отправлявшимся из Москвы в пять часов дня, и тогда он приедет на нужную ему станцию глубоко ночью. Пассажиропоток в это время года был невелик, и количество поездов было сокращено. В мыслях была уверенность, что наверняка какие-то автобусы будут ходить от этой станции до нужного ему районного центра, откуда до села, в которое он стремится, чуть больше десяти километров и какие-то автобусы там ездят. Были мысли о такси, но надежды на этот вид транспорта в сельской местности в те годы были весьма призрачными.

В три часа ночи следующих суток поезд привёз его на станцию Раненбург. На перроне из людей можно было видеть только дежурную, которая, отправив поезд, ушла в служебное помещение вокзала. В зале ожидания сидело несколько человек, занятых своими делами. На расположенной рядом с вокзалом автобусной остановке висело расписание, из которого следовало, что самый ранний автобус до нужного ему районного центра отправится чуть раньше семи утра. Ехать туда чуть меньше часа, так что в восемь утра он доедет до районной автостанции. Оттуда десять километров идти пешком трудновато, да и сам он не в лучшей форме, но надо надеяться, что какой-нибудь транспорт до нужного ему села найдётся. Оставалось посидеть в зале ожидания и не растрачивать остаток сил на бесполезное хождение. Последний раз он нормально пообедал только полтора дня назад. Находясь в Москве, он пытался что-то съесть хотя бы через силу, но смог только выпить пару стаканов какого-то сока.

Нужный ему автобус отправился с небольшой задержкой, но довольно скоро прибыл на районную автостанцию. Самым неприятным моментом оказалось, что автобус в нужном ему направлении отправится только без пятнадцати минут десять. Вроде бы и не так некомфортно – там дороги не больше четверти часа, так что в десять часов он будет на месте. Конечно, все дела в деревне делаются с утра, но слабо верилось в то, что начинать похороны там будут в это время. Хотя, конечно, проскальзывала реактивная мысль, что там могут сделать так, чтобы лишний раз досадить ему. Но такое казалось маловероятным, потому как горе – оно для всех горе, и этим нельзя спекулировать.

В назначенное время автобус подъехал к посадочной площадке, Люди оплатили проезд и заняли свободные места. Через пятнадцать минут автобус подъехал к селу, но у дома его бывшей тёщи, не так далеко расположенного от остановки, никого не было. Пришлось ехать дальше, поскольку маршрут автобуса проходил мимо кладбища, до которого было около двух километров. Ещё из окон автобуса Виктор увидел в глубине кладбища собравшихся людей. Попросив водителя остановиться, он спешным шагом направился в ту сторону. Он подошёл, почти подбежал к собравшимся, когда гроб был только что поставлен на дно могилы.

Увидев его, люди расступились, позволив ему подойти к краю ямы. Копачи, двое молодых ребят, с верёвками в руках застыли, устремив на него вопросительные взгляды, и, только увидев слабый кивок его головы и малозаметный жест