Атаман Платов. К 270-летию со дня рождения (1753–2023) - Михаил Павлович Астапенко

Все это время Платов продолжал лечиться у своего друга лейб-медика Якова Виллие. Основательно подлечившись, отдохнув от ратных трудов, «восстановив бодрость духа и возвысив сердце и душу»[498], Платов отправился на западную границу Российской империи, в расположение своего казачьего корпуса. Приближался грозный 1812 год.

Начиная с 1809 года, когда Платов еще воевал в Молдавии против турок, напряженность в отношениях между Россией и Францией непрерывно росла. С середины 1810 года франко-русские противоречия еще более обострились из-за ослабления континентальной блокады Англии со стороны России, из-за Балкан, Турции и Персии, где французская дипломатия проводила активную антирусскую политику. В основе углубления разногласий между Францией и Россией лежали экономические противоречия.

Вынужденный разрыв торговых отношений с Англией крайне негативно отозвался на торговле и экономике России. Из-за этого условия крайне тяжелого для России мира русскими практически игнорировались. Более того, Наполеон стремился втянуть Россию в прямое военное противостояние с Англией. В послании Александру Первому от 2 февраля 1808 года он писал: «Если бы войско из 50 тысяч человек русских, французов, пожалуй, даже немного австрийцев, направилось через Константинополь в Азию и появилось бы на Евфрате, то оно заставило бы трепетать Англию и повергло бы ее к ногам континента»[499]. Поэтому, начиная с 1809 года напряженность в отношениях между Россией и Францией непрерывно росла. С середины 1810 года франко-русские противоречия еще более обострились из-за ослабления континентальной блокады Англии со стороны России, из-за Балкан, Турции и Персии, где французская дипломатия проводила активную антирусскую политику.

В это время в военно-политическом окружении Александра I рождаются мысли о нанесении превентивного удара по Наполеону. В феврале 1811 года генерал Л. Л. Беннигсен, подготавливая план военной кампании против Франции, предлагал: «Не лучше ли ей (России. – М. А.) предупредить своих неприятелей наступательной войной… Наиболее полезно овладеть Варшавою (коей потеря поразила бы и обезоружила часть поляков, неблагорасположенных к России)… Итак, ясно видно, что Наполеон на первый случай не может иметь более как 90 тысяч французов в своем распоряжении на войну с русскими… прибавим к сему, что оставаясь в оборонительном положении, дадим мы полякам увеличить их войска, между тем как наступательными действиями, если не успеем мы истребить или рассеять польской армии, то по крайней мере уменьшим ее гораздо, обезоружа оную хотя бы частью… Ко всему этому… кажется мне, что власть Наполеона никогда менее не была опасна для России, как в сие время, в которое он ведет несчастную войну в Гишпании и озабочен охранением большого пространства берегов…»[500].

Одновременно с этим императору Александру французским аристократом, противником Наполеона д, Аллонвилем был представлен «Политический мемуар», в котором прямо говорилось: «…Необходимо начать наступление, вторгшись в герцогство Варшавское, войдя по возможности в Силезию, и вместе с Пруссией занять линию Одера, чтобы заставить выступить германских князей и возбудить восстание на севере Германии. 2. Расформировать польское правительство, рассеять его вооруженные силы… и безжалостно разорить геоцогство, если придется его оставить… 9. Нападать только с подавляющим превосходством сил и выгодой ситуации… Нельзя терять из виду, что человек, с которым мы воюем, соединил силы старой Франции с завоеваниями новой Франции и силами организованного якобизма, который составляет сущность его власти. Мало поэтому поставить препятствие на пути столь большой мощи, но необходимо ее уничтожить»[501].

Сходные планы вынашивали Барклай де Толли и Александр Вюртембергский. А князь Петр Багратион прямо предлагал Александру 1: «Неприятель, собранный на разных пунктах, есть сущая сволочь… Прикажи, помолясь Богу, наступать…»[502].

Французская разведка информировала свое руководство о подготовке русскими превентивного удара. Маршал Даву в письмах от 3 и 27 июля 1811 года из Гамбурга сообщал Наполеону: «Сир! Нам угрожает скорая и неизбежная война. Вся Россия готовится к ней. Армия в Литве значительно усиливается. Туда направляются полки из Курляндии, Финляндии и отдаленных провинций. Некоторые даже прибыли из армии, воевавшей против турок. …Русские открыто говорят о вторжении в герцогство (Варшавское. – М. А.) по трем направлениям: через Пруссию; из Гродно на Варшаву и через Галицию…»[503].

В основе углубления разногласий между Францией и Россией лежали экономические противоречия. Желание Наполеона и развивающейся французской буржуазии завладеть неисчерпаемыми материальными ресурсами России и эксплуатировать их было первейшей задачей французского императора. Кроме того, Россия являлась, как считал Наполеон, единственной страной, мешающей установлению его господства в континентальной Европе. «Через пять лет я буду господином мира: остается одна Россия, но я раздавлю ее!», – заявил Наполеон в беседе с французским посланником в Варшаве Домиником Прадтом[504].

Наполеон, получавший по различным каналам информацию о невыполнении Россией условий Тильзитского мира, стал готовить нападение на своего недавнего союзника, опасаясь растущей мощи России. «Я не могу быть спокоен за свои успехи в Европе, пока в России каждый год прибавляется полмиллиона детей», – говорил Наполеон.

Понимая, что только собственно французскими силами справиться с Россией будет весьма трудно, Наполеон начал создавать мощную антироссийскую коалицию европейских и азиатских государств. Используя дипломатические уговоры и откровенные угрозы, французскому императору удалось привлечь на свою сторону сильнейшие (после Франции) государства Западной Европы – Пруссию и Австрию.

21 февраля 1812 года был подписан французско-прусский союзный договор. Согласно ему Пруссия обязана была выставить на войну с Россией армию в 42 тысячи человек, 20 тысяч из которых образовывали отдельный корпус под командованием генерал-лейтенанта Ганса Йорка[505] и вливались в состав «Великой армии» Наполеона, концентрировавшейся на границах для похода в Россию[506]. Кроме военной силы. Пруссия должна была поставить для «Великой армии» Наполеона 20 миллионов килограмм ржи, 40 миллионов килограмм пшеницы, более 40 тысяч голов рогатого скота.

В марте 1812 года Наполеон навязал такой же договор Австрии, заставив ее выставить 30-тысячный корпус под командованием генерала от кавалерии (затем фельдмаршала) Карла Шварценберга для борьбы с русскими на правом фланге будущего фронта войны с Россией. На стороне Наполеона выступило полностью от него зависимое Герцогство Варшавское (Польша), правители которого надеялись удачной войной с Россией вернуть Польшу к прежним границам и могуществу.

Впрочем, попытки Наполеона привлечь на свою сторону Турцию и Швецию успеха не имели. Турция, истощенная шестилетней (1806–1812) войной с Россией отказалась присоединиться к Наполеону и 28 мая 1812 года подписала с Россией Бухарестский мирный договор. А Швеция, преследуя свои собственные интересы, даже заключила 5 апреля 1812 года союзный договор с Россией о совместных