Союз Сталина - Василий Васильевич Галин

предыдущего конфликта»[1019]. «Взаимосвязь между Первой и Второй мировыми войнами ощущается на различных уровнях…, – подтверждал биограф фюрера И. Фест, – Гитлер сам всякий раз настойчиво указывал на это»[1020]. У. Черчилль вообще назвал этот период «тридцатилетней войной»[1021]. «Вторая мировая война, – подтверждали эмигрантские историки М. Геллер и А. Некрич, – ожидалась европейскими народами уже, как нечто естественное, в качестве неизбежного результата Первой»[1022].

Ростки Второй мировой войны, были заботливо взрощены: французскими категоричными требованиями выплаты репараций, которые, по словам Д. Ллойд-Джорджа, «составляют постоянную угрозу европейскому миру»[1023]; предательством Западом идей Лиги Наций: «если Лига Наций умрет, – предупреждал Д. Ллойд Джордж, – то надежда на установление мира на земле будет погребена с нею вместе в той же могиле»[1024]; британской политикой «умиротворения», говоря о которой, главный обвинитель от США на Нюрнбергском трибунале Р. Джексон указывал, что «своим молчанием другие нации стали бы невольными соучастниками этих преступлений»[1025].

Но решающий вклад в созревание Второй мировой войны, внесли: экономическая война, которая выражалась, прежде всего, в ростовщических требованиях США возврата «военных долгов», которые вели к разорению европейских стран; Великая Депрессия – ставшая вершиной кризиса Капитализма XIX в., и обрушившая мировую экономику в глубочайший за всю предшествующую историю экономический кризис; мировая торговая война, развязанная принятием США закона Смута-Хоули, выносившего кризис американской экономики наружу; Первая Холодная война, которая нагнетая ненависть и нетерпимость, одновременно указывала на направление выхода накопившейся агрессии.

Вторая мировая война была заботливо посеяна и взрощена в правительственных и деловых кабинетах тех стран, которые провозглашали себя ведущими представителями цивилизованного и демократического мира. Как показал пример Второй мировой, подобный «цивилизованный демократизм» на деле представляет еще большую угрозой миру, чем агрессивный фашизм, который является лишь его неизбежным следствием.

* * *

Не успела закончиться Вторая мировая, как те же самые «союзники», стали засевать семена новой войны. Поводом для начала Второй Холодной войны послужила, по словам Д. Флеминга, уверенность Запада в том, что «Россия собирается завоевать весь мир», подтверждением тому являлось «установление русско-коммунистического контроля над Восточной Европой». Именно агрессивное поведение Запада, считает Д. Флеминг, «вынудило русских вооружиться и вести мировую идеологическую борьбу против Запада, совершенно не считаясь со своим прежним желанием»[1026].

Установление советского контроля над Восточной Европой, было вызвано не идеологическими или империалистическими причинами, отмечает Д. Флеминг: «первым движущим и продолжающимся мотивом СССР была и остается безопасность»[1027]. Опыт развязывания Второй мировой войны наглядно показал, что мелкие националистические государства Европы являются не субъектами, а объектами международной политики: они неспособны проводить самостоятельную не только внешнюю, но и внутреннюю политику, и в конечном счете становятся соучастниками в развязывании европейской войны.

Подтверждающим примером тому являлись Венгрия и Румыния, армии которых приняли участие в походе на СССР, причем каждая из них по численности превосходила армию Великобритании. Еще более наглядный пример давала Чехословакия:

«Совершенно очевидно, – отмечал главный обвинитель от Великобритании Х. Шоукросс на Нюрнбергском процессе, – что захват этих двух государств (Австрии и Чехословакии), их ресурсов, человеческих ресурсов и военного производства неизмеримо усилили позиции Германии…»[1028]. Именно эти задачи и ставил Гитлер в своей директиве по операции «Грюн»: «В период операции в интересах скорейшего повышения общего военно-экономического потенциала необходимо быстрое выявление и восстановление важных предприятий… По этой причине для нас имеет решающее значение обеспечить сохранность чешских заводов и промышленных сооружений, насколько это возможно в ходе военных операций»[1029]4.

Однако благодаря Мюнхену восстанавливать ничего не пришлось: не только все чешские заводы, но и фермы, дома, коммуникации и т. д. остались нетронутыми, выселяемые чехи не могли забрать даже свой скот и собранный урожай. Захваченные в Чехословакии ресурсы и мощности позволили Гитлеру в дальнейшем вооружить и обеспечить полуторамиллионную армию. Наиболее весомым чешским подарком были заводы «Шкода». «Чешские заводы «Шкода», – по словам Черчилля, – представляли собой… военно-индустриальный комплекс, который произвел между сентябрем 1938 и сентябрем 1939 года почти столько же военной продукции, сколько вся военная промышленность Англии!»[1030] «Фюрер очень хвалит прилежание и изобретательный талант чехов, – писал в марте 1941 г. Геббельс, – Завод Шкода сослужил в этой войне величайшую службу… Крупп, Рейн-металл и Шкода – наши три большие оружейные кузницы»[1031].

Но это была только часть наследства, доставшегося Германии от Мюнхена. На еще более важную его составляющую указывал И. Фест, который отмечал, что после Мюнхена «Англия и Франция почти полностью лишились авторитета, на их слова отныне, казалось, больше никто не обращал внимания, и скоро другие державы, в особенности восточноевропейские, каждая на свой страх и риск, начали пытаться поладить с Гитлером»[1032].

Участь Чехословакии ожидала и прибалтийские страны – выполнение «плана Гофмана» шло своим чередом. 7 марта в Москве получили сообщение о германо-эстонском соглашении, которое позволяло разместить немецкие войска недалеко от Ленинграда[1033]. 23 марта 1939 г. под угрозой вторжения Германия в очередной раз восстановила историческую справедливость, заставив Литву вернуть ей порт Мемель (Клайпеда), отторгнутый Литвой у Германии под шум Рурского кризиса в январе 1923 г. В Мемеле уже в конце 1938 г. на выборах местные нацисты получили голоса 90 % избирателей. Таким образом, отмечает У. Ширер, «свершилось еще одно бескровное завоевание»[1034].

Правительства Англии и Франции не воспрепятствовали этому новому акту германской агрессии, хотя под Клайпедской конвенцией стояли их подписи[1035]. 15 мая Великобритания признала возврат Мемеля к Германии. В те же дни Германия навязала Румынии хозяйственный договор, который обеспечивал Рейх нефтью. Германия становилась хозяином ресурсов и промышленности Восточной Европы[1036]. В апреле воодушевленная примером Гитлера и подбодренная попустительством английского правительства Италия захватила Албанию.

Польша, попыталась сопротивляться, но на деле лишь сорвала последнюю возможность создания франко-советской антигерманской коалиции: отказавшись пропустить советские войска через свою территорию, она сделала невозможным создание Второго фронта в 1939 г., что делало Вторую мировую войну неизбежной.

Созданный творцами Версальского мира «санитарный кордон» вокруг Советской России, стал плацдармом для развязывания Второй мировой войны, и после тех огромных жертв, которые понес Советский Союз, ради своего выживания «Советский Союз повернул этот санитарный кордон обратно на Запад»[1037].

Потери понесенные русскими во время Второй мировой войны «находятся за пределами понимания. Ни один человеческий разум не может принять их, – отмечал Д. Флеминг, – Более того, недостаточно понять их интеллектуально. Что означает этот безграничный ущерб для русских, нужно почувствовать»[1038]2. «Естественно, сытый американец, сидящий в своем неповрежденном доме, никогда не сможет сделать этого должным образом.