Союз Сталина - Василий Васильевич Галин

Таб. 27. Основные статьи расходов консолидированного бюджета СССР, в %[967]

* * *

Сталинская модель решала конкретные задачи, в конкретных исторических условиях. С успехами индустриализации и повышением общего уровня образования, уже к концу 1930-х гг. эти условия стали меняться, но война не только помешала внести соответствующие изменения в политику, но и наоборот привела к необходимости еще более глубокой мобилизации общества. Лишь за год до смерти в 1952 г. И. Сталин в своей работе «Экономические проблемы социализма в СССР», вернется к вопросу перехода на новый этап развития.

Необходимость этого перехода вызвана тем, указывал Сталин, что «новые производственные отношения не могут остаться и не остаются вечно новыми, они начинают стареть и впадать в противоречие с дальнейшим развитием производительных сил, они начинают терять роль главного двигателя производительных сил и превращаются в тормоз…», эти явления «уже теперь начинают тормозить мощное развитие наших производительных сил…, чем дальше, тем больше будут тормозить эти явления дальнейший рост производительных сил нашей страны»[968].

Кровавый экзамен

Бесспорно то, что именно на Восточном фронте Третий рейх был обескровлен и что вермахт был уничтожен главным образом усилиями Красной армии.

А. Туз[969]

Война является кровавым и беспощадным экзаменом для всей страны, для всего народа, для всех правящих и имущих классов на зрелость и ответственность, на их право на существование. Российская империя, ее правящие и имущие классы, во время Первой мировой войны, полностью провалили этот экзамен…

Россия потерпела поражение в Первой мировой войне, прежде всего, именно из-за своей технической и экономической отсталости, из-за нежелания ее правящих и имущих классов пожертвовать хотя бы частью своих интересов, даже под угрозой гибели своей страны. Запад не верил в то, что Россия может измениться, и, несмотря на постоянные заклинания о советской угрозе, крайне невысоко оценивали боеспособность Красной Армии. «Красная армия находится в совершенно отчаянном состоянии…, – твердила в 1935 г. «Манчестер гардиан», – Советский Союз не может вести победоносную войну…»[970].

Аппарат американского военного атташе в Москве указывал на обескровленный «чистками» командный состав, неграмотные «безынициативные солдаты», «возможное массовое дезертирство в Прибалтике и на Кавказе». Но главную слабость военная разведка США видела в «нехватке современного оснащения, вооружения и техники… Трудно представить боеспособную Красную Армию в стране, до сих пор практически неграмотной и технически отсталой»[971].

«Мнение о том, что Россия обречена на быстрое завоевание, было почти всеобщим, – отмечает Д. Флеминг, – Наши (американские) разведчики из военного министерства подсчитали, что кампания может продлиться от одного до трех месяцев. Это мнение было широко распространено среди военных офицеров, как в Соединенных Штатах, так и в Великобритании. Все они согласились, что немцы прорежут Россию, как нож масло. Большинство давало “красным «не более четырех – шести недель»[972].

Уверенность этим выводам придавало сопоставление с опытом Первой мировой войны: «если бы тогда главные военные силы Германии были направлены на Россию, а не на Францию, – замечает американский историк Р. Уорт, – то в 1914 году она потерпела бы настоящий крах»[973].

Во время Первой мировой войны против России было выдвинуто 45–50 % всех дивизий Центральных держав[974]. На практике их боевая сила была значительно меньше, поскольку доля немецких дивизий, на Восточном фронте составляла в среднем ~ 60 %, а австро-венгерских ~ 40 %. В Русской армии одну немецкую армию по боеспособности приравнивали к 2–3 австро-венгерским[975]. О сравнительной боеспособности войск говорило и количество пленных: немецких с начала войны по 1 сентября 1917 г. составило ~ 160 тыс. человек, а австро-венгров в 10 раз больше – более 1 700 тыс. человек[976]. По оценке участника и историка Первой мировой ген. Н. Головина, в августе 1914 г. против России действовал 21 % реальных «германских сил», а в 1915 г. в среднем – 35 %[977],[978].

22 июня 1941 г. против СССР было развернуто 87 % всего состава действующей армии Вермахта, без армий союзников[979]. Но «Советский режим не только не рухнул, подобно царскому, – отмечает британский экономический историк А. Туз, – но и оказался способен вынести намного большие потери, чем остальные участники войны»[980]. Действительно в 1941 г. немецкое вторжение встретила совсем другая армия, чем в 1914 г.: не может быть более показательного «резкого контраста», подчеркивают этот факт британские экономические историки П. Гатрелл и М. Хариссон, чем между имперской и советской Россией в Первой и Второй мировой войне[981].

И прежде всего это касалось боевого духа армии:

«Разница между Российской императорской армией в годы Первой Мировой войны и Красной Армией даже в самые первые дни германского вторжения была просто колоссальной, – вспоминал генерал вермахта Э. Раус, – Если в прошлой войне русская армия сражалась как более или менее аморфная масса, малоподвижная, лишенная индивидуальностей, то духовный подъем, вызванный идеями коммунизма, начал сказываться уже летом 1941 года. В отличие от ситуации 1914–17 годов, количество неграмотных резко сократилось… Силой, которая вызвала все эти перемены, был коммунизм, или, более точно, духовное пробуждение народа, которым руководило жестко централизованное государство. Русские в основном не проявляли интереса к политике… Русский не был активным коммунистом или политическим фанатиком. Однако мы должны отметить принципиальное изменение – он стал сознательным человеком, который всегда сражался за свою Родину и лишь в редких случаях – во имя политической идеи»[982].

«Большевизм, безразлично какими средствами, вселил в большую часть русского населения непреклонное упорство, – сообщал начальник полиции безопасности и СД, – Именно нашими солдатами установлено, что такого организованного проявления упорства никогда не встречалось в Первую мировую войну. Вполне вероятно, что люди на востоке сильно отличаются от нас по расово-национальным признакам, однако за боевой мощью врага все же стоят такие качества, как своеобразная любовь к Отечеству, своего рода мужество и товарищество…»[983].

«Умелая и настойчивая работа коммунистов привела к тому, что с 1917 года Россия изменилась самым удивительным образом, – подтверждал ген. Ф. Меллентин, – Не может быть сомнений, что у русского все больше развивается навык самостоятельных действий, а уровень его образования постоянно растет»[984]. «Большевизм безусловно переделал русский народ…», – подтверждал уже в августе 1941 г. Геббельс, и в итоге приходил к выводу: «нам не так уж просто выиграть эту войну». «Мы должны постепенно подготовить народ к ведению продолжительной войны. С распространением необоснованных иллюзий нужно покончить»[985].

Силу удара, которую выдержал Советский Союз, по сравнению