У Никитских ворот. Литературно-художественный альманах №2(2) 2017 г. - Альманах Российский колокол

Goldschuldverschreibung. Значит, обеспечен золотом. Целых пятьсот кило. Выдал Zurichcantonalkreditbank в 1908 году. В Москве отделение расположено… было… на углу Тверской улицы и Тверского бульвара…

ВОЛКОВЕЦ. Полтонны золота… Оригинально!

БАРАБАШ. Смотри-ка, и рядом с домом. Ну-ка дай сюда, Карлыч… (Забирает.) Эх, такие деньжищи зря пропали! А так бы и нести недалеко…

МАРЛЕН. Почему «пропали»? Как, вы сказали, банк называется?

ТУРУСОВ. Zurichcantonalkreditbank.

МАРЛЕН (хватает планшет). Это у нас в России то революция, то понос, то дефолт, то золотуха… А в Швейцарии все спокойно и стабильно.

ВОЛКОВЕЦ. Петр Лукич, откуда у вас этот вексель?

БАРАБАШ (Маше). Внучка, как ты себя чувствуешь?

МАША-ДОЧЬ. Голова кружится, дедушка.

БАРАБАШ. Ну-ка, Оксана, посмотри, что с ребенком!

Оксана подходит к Маше-дочери, щупает у нее пульс, лоб, что-то шепчет.

ВОЛКОВЕЦ. Ты, ветеран, вола-то не крути. Откуда вексель?

БАРАБАШ. Наследство получил.

ВОЛКОВЕЦ. От кого?

БАРАБАШ. От партии.

МАРЛЕН (вскинувшись от планшета). Я сойду с ума! Хоть сейчас лети в Швейцарию и получай. Вы знаете, сколько процентов набежало за сто лет? А во сколько раз золото подорожало!.. Нет, лучше вам не знать. Я спасен! Хватит все долги отдать. Даже останется! Папа, я тебя люблю!

БАРАБАШ. Я тебя тоже, сынок, люблю. Но с чего ты решил, что я подарю это золото тебе? Я лучше на революцию отдам.

ЧЕГЕВАРОВ. Спасибо, дедушка. Мы не подведем! На эти деньги устроим в Москве марш несогласных, тройной живой цепью окружим Кремль, никого не впустим туда и не выпустим, пока они добровольно не отдадут власть…

БАРАБАШ. А если все-таки не уступят?

ЧЕГЕВАРОВ. Забросаем Кремль помидорами и яйцами под самые кресты и звезды. Заодно поддержим наше сельское хозяйство. Тогда точно сдадутся!

ВОЛКОВЕЦ. Оригинально! (Спеназовцу.) Выводи балабола! (Барабашу.) Еще раз повторяю вопрос: где взяли векселя?

БАРАБАШ. В архиве.

ВОЛКОВЕЦ. Архив – это недра власти, а все недра принадлежат государству.

БАРАБАШ. Разве не народу?

ВОЛКОВЕЦ. Народу в лице государства. Отдайте!

ЧЕГЕВАРОВ (уходя). А не треснет рожа у вашего антинародного государства?

Майор кивает, спецназовец коротко бьет Чегеварова в бок. Парень падает, корчась. К нему на помощь бросается Маша-дочь.

МАША-ДОЧЬ. Что вы делаете, гады!..

БАРАБАШ. Ладно, оставьте парня. Мы живем в демократической стране. Вот сейчас у народа и спросим, кому отдать: банку, революции или государству. Оксана, ты – председатель счетной комиссии.

ТУРУСОВ. Можно я буду заместителем?

БАРАБАШ. Валяй. (В зал.) Кто за то, чтобы отдать золото банку «Бескорыстье-лимитед», поднимите руки! Оксана, считай!

Оксана считает и называет количество голосов.

БАРАБАШ. А кто за то, чтобы отдать золото нашему государству? Считаем!

Турусов считает и объявляет количество голосов.

БАРАБАШ. А теперь кто за то, чтобы отдать золото на революцию? Считаем!

Турусов и Оксана считают, а потом объявляют количество голосов.

БАРАБАШ (Волковцу). Вот, майор, народ так решил. Или ты против народа?

ВОЛКОВЕЦ. Ладно, Петр Лукич, подурачились, и хватит. Давай сюда вексель!

Вдруг сверху доносится пронзительный тирольский дуэт.

ВОЛКОВЕЦ. Кто это еще там? (Толкает в бок Чегеварова.) Сообщники?

МАРЛЕН. Ну какие сообщники?.. Это мой сын с невестой поют…

ВОЛКОВЕЦ. Странно как-то поют. Откуда у вас еще и сын?

МАРЛЕН. Из Тироля.

ВОЛКОВЕЦ (Турусову). Почему не доложил?

ТУРУСОВ. Не придал значения. Теодор – полный дебил, по-русски не говорит. Приехал из Тироля в Москву за невестой.

ВОЛКОВЕЦ. Оригинально! Невеста тоже рожать собирается?

ТУРУСОВ. Ну что вы! Они только вчера познакомились в «Альпенштруделе».

ВОЛКОВЕЦ. Где-е?.. Знаю я это кубло. (Спецназовцу.) Сюда обоих!

Спецназовец идет наверх. Вдруг Маша-дочь падает, держась за живот.

МАША-ДОЧЬ (поняв, что от нее требуется). Рожа-а-аю!

Все бросаются к ней. Чегеваров в суматохе бежит в комнату деда.

БАРАБАШ. Венька, дуй на дерево и на крышу! Уйдешь…

ВОЛКОВЕЦ. За мной! (Бросаясь вдогонку.) Ну, дед, я тебя посажу!

БАРАБАШ. Сажай! Больше, чем есть, не вырасту.

МАША-ДОЧЬ (вскакивая как ни в чем не бывало). Не поймаете, гады!

Волковец и спецназовец бегут за Чегеваровым. Маша прыгает, смеется и вдруг оседает, хватаясь за живот.

ОКСАНА. Что с тобой?

МАША-ДОЧЬ (сдавленно). Рожа-аю… Правда…

ОКСАНА. В|оды!

МАРЛЕН. Сейчас принесу. Где чистый стакан?

ОКСАНА. Не надо стакана, у нее в|оды отходят. Срочно в роддом!

БАРАБАШ. Быстрее! Правнучка моя в жизнь просится… (Держится за сердце.)

МАРЛЕН. Турусов, помогите донести дочь до машины!

ТУРУСОВ. Вы со мной еще по зарплате не рассчитались.

МАРЛЕН (хватает брошенную «вертикалку»). Я сейчас с тобой за все рассчитаюсь, сквалыга, крохобор, доносчик!

ТУРУСОВ. Я помогу, не убивайте!

БАРАБАШ (вдогонку). Окрестить не забудьте! Мамку мою Анфисой звали, батю – сами знаете как…

Марлен и Турусов уносят Машу-дочь. Слышен звук уезжающей машины.

БАРАБАШ. Ну вот, вроде управились. Накапай мне, Оксаночка, как обычно. Что-то сильно жмет…

ОКСАНА. Сейчас, сейчас, Петр Лукич, потерпите!

Оксана убегает. Барабаш сидит в кресле и, морщась, держится за сердце.

БАРАБАШ (тихо). А мы ведь с Людмилой как думали: если родится дочь, назовем Марсельезой или Социальной. Молодые были, горячие…

Засыпает, уронив голову. В руке его зажат вексель. Входит ражий чубатый парень в синей спецовке с чемоданчиком, озирается.

САНТЕХНИК. Сантехника вызывали? Дедушка, сантехника вызывали?

Появляется Оксана с рюмочкой, видит стоящего спиной сантехника.

ОКСАНА. Вам кого?

САНТЕХНИК (оборачивается). Сантехника вызыва…

Оба застывают, потеряв дар речи, Оксана роняет рюмку с коньяком, и они бросаются друг к другу с криками: «Оксана!», «Степан!» Обнимаются, целуются, забывая обо всем.

ЭПИЛОГ

В углу сцены прожектор высвечивает старинную кровать. На высокой перине лежат курсистка и студент, усталые, но довольные.

КУРСИСТКА. Вольдемар, о чем вы опять думаете? Надеюсь, вы счастливы?

СТУДЕНТ. Надин, сердце мое, я думаю о том, что если не мы, не наши дети, то наши внуки обязательно увидят прекрасный благородный мир, где не будет жадности, эксплуатации, лжи, а только любовь и бескорыстный труд!

КУРСИСТКА. Вольдемар, вы не ответили мне: теперь, когда я вся и навек ваша, вы счастливы?

Студент встает с кровати, идет через сцену, шлепая босыми ногами, по пути смотрит на Оксану и Степана: те все еще целуются. Подходит к Барабашу и вынимает из его неподвижной руки золотой вексель.

СТУДЕНТ. Я счастлив, душа моя, теперь я архисчастлив!

Конец

Память святая

Ваграм Кеворков

Романо́ ди́ло

Ваграм