Альманах «Российский колокол». Спецвыпуск. Премия имени Н.С. Лескова. 190 лет со дня рождения. Часть 1 - Альманах Российский колокол

Но на работу никто и не гнал, разве что на субботники или воскресники. Все обычно старались найти тысячу причин, чтобы не участвовать в коллективном бесплатном труде по подметанию территории железобетонного завода. Нет, в апреле месяце выходили все, потому что знали: на сто человек выделят десять лопат и пять метёлок и все по очереди будут пинать воздух. Зато массовость была грандиозной.

Один из таких субботников на ликёро-водочном заводе закончился как в миниатюре Михаила Жванецкого. Руководство завода по своему недомыслию решило часть студентов направить с уборки территории непосредственно в цеха, где разливают и грузят алкогольную продукцию. Это и было его основной ошибкой. Через час почти весь курс, как тени, ходили по заводу, а кто не успел, тот направлялся в цех, где работала группа студентов-медиков, обильно угощавшая халявной выпивкой всех желающих. И самое главное, что все задания, которые руководство «ликёрки» дало студентам, были выполнены. Когда они пошли докладывать о выполнении трудовых заданий, то администрацию завода нигде не нашли, те уже давно отмечали коммунистический субботник и были не в состоянии оценить результаты работы.

Ударно работающие студенты должны были убирать весь мусор с подъездных путей и из вагонов. Конечно, если всё убирать лопатой и метлой, то понадобилось бы несколько дней. Но студенты быстро нашли трактор, задействованный тут же на субботнике, и за две бутылки водки с трактористом договорились убрать грейдером все эти кучи мусора. Благо, что за водкой не надо было далеко бегать, её на конвейере – хоть залейся.

Субботник закончился, так толком и не начавшись. Но это было не политическое выступление, а типичное социалистическое раздолбайство. Никто не собирался приступом брать обком партии, даже если бы за это заплатили большие деньги.

Также и на первомайскую и ноябрьскую демонстрации отбирались самые политически грамотные студенты-первокурсники, которые под страхом исключения из института ни за какие деньги не потеряли бы портрет члена политбюро и достойно пронесли бы его мимо трибуны. И никто никогда не собирался путать порядок проноса знамён союзных республик, где первым флагом шла РСФСР (Россия), потом – Украина, Белоруссия, и вплоть до самой Средней Азии со всеми её республиками.

Портрет Леонида Ильича несли самые достойные и примерные. Им перед проносом транспаранта перед трибуной давались чёткие инструкции по транспортировке изображения генерального секретаря КПСС: идти строго впереди всей колонны, не отклоняясь ни влево, ни вправо, и не дай бог наклонить не в ту сторону портрет. Портреты Карла Маркса, Фридриха Энгельса и Владимира Ильича Ленина перевозились на приспособлении, напоминающем собой велосипед с четырьмя колёсами, где у каждого колеса находилось по одному студенту, плюс руководитель из преподавателей.

Сами же колонны состояли из самых отборных студентов. В каждой шеренге по восемь человек. Особое доверие возлагалось на право- и левофланговых. Список с датами рождения, с указанием партийности, места проживания и фамилиями демонстрантов подавался в райком партии, где утверждался на самом высоком уровне. В этих рядах тоже никаких диссидентов не было. Никто ни с чем не боролся, кроме как с похмельем рано утром.

И как-то на одной из встреч, с привлечением общественности и студентов других вузов, на вопрос одного товарища из компетентных органов: «А почему это в вашем институте никаких выступлений не происходит?» – один из студентов прямо так и ответил: «Вы знаете, у нас просто нет времени на эти мероприятия. Мы здесь учимся, а не занимаемся политикой. Занятия заканчиваются в шесть-семь часов вечера, а после них никакого настроения нет участвовать в агиткружках и всяких собраниях».

Но, видно, и вправду не давала покоя руководству достопочтимого учреждения такая полная политическая инертность в таком продвинутом высшем учебном заведении, как этот институт.

Работа КГБ, как уже догадывалась Аллочка, велась через деканат. Заранее просматривались все списки студентов, их привычки, нравы, лидирующее положение в группах. Всяких там недотёп и придурков в разработку не брали. От них мало было толку. А вот секретаря комитета комсомола, председателя общежитского студенческого совета или члена какого-нибудь бюро, неважно какого, уговаривали, неназойливо, помогать им в укреплении советской власти на местах, то есть в общежитии.

Вот так и попала в разработку Аллочка. Из раздумий её вывел голос старшего:

– Помощь ваша будет заключаться в следующем. Вы знаете, что наша организация стоит на защите основ нашего государства, а внешние враги всё время пытаются внедрить в молодое сознание студентов чуждое нам мировоззрение. Как это делается: распространяется запрещённая литература, вражеские радиоголоса ведут на Советский Союз радиопередачи. Да, сейчас у нас много работает иностранцев, и мы знаем, что многие студенты с ними встречаются и выпивают. – И он так выразительно посмотрел на Аллочку, что она мысленно зареклась пить в одной компании и с Хэмом, и с Тони, и со всеми остальными иностранцами. Случайно познакомилась с ними в ресторане во время одной из студенческих пирушек. Эти ребята монтировали какую-то линию на нефтезаводе и каждый вечер ужинали в одном и том же ресторане, где она случайно оказалась в кругу своих друзей. И один из них, Хэм, и заприметил её. Вот только откуда в КГБ об этом знают?

«Да что я думаю, они же за всеми следят», – пронеслось в голове Аллочки.

– Вы, Аллочка, постоянно находитесь в кругу студентов, знаете, кто чем дышит, как живёт, какие бывают настроения, кто как относится к политике нашей партии и правительства. Ведь сейчас перед страной стоят большие задачи преобразования нашей жизни. И есть отдельные случаи, когда некоторые личности не хотят жить как все. Подавай им больше свободы. Или вот совсем свежий, недавний случай. Один из ваших студентов нарисовал план концентрационного лагеря вместе с газовыми камерами и крематорием. Спросите, кто его надоумил? Ну, план, чёрт с ним, с планом, так он нарисовал его на карте Советского Союза. Выходит, что вся наша страна – это концентрационный лагерь?

Алла сразу же вспомнила, как Вовка Соломников, её сокурсник, рисовал какую-то схему-план и при этом балдел и смеялся. Ребята ему ещё говорят: «Ты бы лучше эту херню выбросил, как бы не было неприятностей». А он и не придал значения этому плану, а вон видишь, как всё повернулось, уже донёс кто следует.

Из размышлений её опять вывел голос сотрудника КГБ:

– Так, мы надеемся, что вы нам будете помогать. Вот вам телефон, когда будете звонить, то представляйтесь фамилией, ну, скажем, Леонидова. Вас это устраивает?

– Да-да, конечно, буду звонить, как что-нибудь случится.

– Не надо, чтобы случилось. Наша задача – предотвратить всё в корне, а