Путь к колодцу - Владимир Афанасьевич Середа

Тогда всё им казалось очень простым и очевидным, — найти только надо место поуединеннее, сваргнить несколько установок…

Поднимем панику у шпионов и потешимся над их страстями. И стоить будет это всего — ничего. Но решаемая пустяковая проблема порождала целый пласт проблем, уже далеко не пустяковых, требующих всё больше сил и времени. И цеплялись проблемы одна за другую, высвечивая в совокупности своей нечто невообразимо сложное…

Первая неудача потребовала более глубокого изучения взаимосвязей между предметами, что требовало большей сосредоточенности, возникла необходимость не только рассматривать картинку взаимодействия стеблей-теней, тянущихся за всем, но и входить в неё, погружаясь в глубину, отслеживая переплетения и связи.

Но чем глубже погружались, тем усложнялись взаимосвязи, возникали совершенно новые виды взаимодействия. И они очень быстро заметил, что возникновение этого нового всё больше начинает зависеть от их самих, от их отношения к происходящему. Увеличивая глубину проникновения, приходилось и расширять и внешние масштабы установок, используя в качестве их составных частей не только отдельные предметы, что проделывалось ими до сих пор, но и комплексы, образующие уже новое качество. Если до этого имели они дело с отдельными тенями-стебельками, тянущимися за всем на свете, то теперь дело приходилось иметь с комплексом теней, свитых подобно канатам. Которые уже взаимодействовали по своим законам, извиваясь, вплетались они друг в друга, обменивались своими волокнами. Вообще, открывался совершенно новый мир. И в тоже время сами эти канаты сплетались между собой в структуры более высокого порядка, в какие-то странные клубки, о которых и предполагать что-то было боязно, настолько много непонятного начинало происходить со всеми пять чувствами при «погружении» на такую глубину. Слепли, корчились от неимоверной боли, каждый раз имеющей другую природу, характер… То оскомой сводило зубы, то совершенно непередаваемые вкусовые ощущения, запахи…

Пока не могло быть и речи о попытках воздействия, само погружение становилось всё более сложным и приносило массу неожиданностей. Понятным становилась важность первоначальной гипотезы, именно она определяла структуру возникающих форм и понимание их, поэтому именно первоначальная гипотеза погружения приобрела важнейшее значение. Собирались всё боле сложные установки, менялись предметы, по чьим связям они «ныряли» в неведомое…

— И к чему это привело? — уныло думал Саша, уткнувшись лбом в холодное стекло: — Система всё расширялась и расширялась.

Прост строительный кирпич, но, сколько непохожих друг на друга архитектурных объёмов можно построить из него? И в тоже время необходимо иметь определенный уровень мышления, что бы увидать порядок в составляющих готический собор кирпичах, увидеть следующий качественный переход, определяющий место самого собора в кварталах, образующих город, да и место самого города…

А потом столкнулись с сопротивлением… Саша поёжился невольно, вспоминая. Уже тогда «погружение» они проводили вдали от Райцентра в глубине леса, и, по сложившейся к тому времени привычке, сначала взялись за обсуждение рабочей гипотезы погружения. Столкнулись с проблемой времени, и подошли к необходимости четко определится с этим фактором. Это несколько удивило Генку:

— Странно, что до сих пор мы не думали об этом?

Саша с силой помассировав себе шею:

— А обратил ты внимание, для чего нам вообще понадобились эти гипотезы? Почему без них погружение утрачивает смысл? — пытливо взглянул он на Геннадия. Тот, лёжа под деревом, покусывал травинку: — Приблизительно ясно. — хмыкнул равнодушно: — Что там вообще понять можно, если не привязываться к гипотезе? — раскинув руки, он развалился в густой траве, вглядываясь в усеянное кудрявыми кучевыми облаками небо.

— Вот именно, а меня это здорово тревожит. — Саша уселся, облокотившись спиной о дерево:- По сути, приняв гипотезу, мы начинаем втискивать ощущения, получаемые в момент погружения в её модель… — в Сашином голосе звучала тревога и озабоченность.

— Чепуха, — поднялся Геннадий, отряхивая брюки: — У нас другой альтернативы нет. Давай этот базар кончать. — он взглянул на часы:- К шести надо домой вернуться. Генка наглел, когда чувствовал себя неуверенно. С пониманием было явно что-то не так. Саша чувствовал это с всё возрастающей тревогой. Понимание явно отставало от уровня получаемой информации, а это приводило..? Что-то смутно начинало проясняться, какое-то воспоминание настоятельно всплывало, ещё непонятое, оно уже тревожило. Так и дикари не понимая окружающего мира, втискивали его в собственные модели. Да нет, дикари и не пытались осмыслить мир, они пользовались отработанным набором штампов — запретами-табу! А вот язычники, эти уже моделировали мир и отношения в нём. Используя в качестве модели прекрасно ими понимаемые отношения внутри семьи. Вот и начал жить их мир как огромная семья, со своим главой — главным божком, и множеством других богов и духов. А с помощью взаимоотношений между всеми этими богами и божками язычники описывали процессы реального мира… Они, создали модель, и начали описывать свои ощущения с помощью этой модели. Саша начал понимать, что приоткрывается очень важная деталь, открывается возможность исследовать сам инструмент познания, ту линейку, с помощью которой человек меряет всё окружающее и самого себя.

Но Геннадий не желал оставаться молчаливым созерцателем:

— В чём дело, тебя что, перемкнуло? Давай начинать самой примитивной логики, — он уже обдумывал проблему времени и намечал путь её исследования: — Попробуем определить время через его функцию в этом мире. — он легонько прихлопнул себя по колену:- Что даёт нам время?

С насмешливым интересом Саша взглянул на него, приглашая развивать мысль дальше. Гена пожал плечами:

— Начинай ты, если знаешь, что выполняет время в этом мире?

— Ну, если определять через функцию, а самой функции не знаем, то давай этот фактор вообще исключим. Поставим мыслимый эксперимент — представим, что произойдёт с миром, если исчезнет время?

— Всё застынет? — вопросительно глянул Гена.

— Почему? Это слишком просто. Это ведь не исключит время, а законсервирует его. — Саша задумался:- остановит какой-то его миг. Логично?

— Согласен. — оживился Гена: — Избавиться от времени, это значить представить себе одновременно существующее и прошлое, и настоящее, и будущее..!

— Это уже ближе. — улыбнулся Саша:- Уж ни как не фотография. А чему приведёт такое положение мир? Частица окажется одновременно везде — и там где была она в прошлом, и там где будет она в будущем… Чувствуешь? — поднял Саша указательный палец.

— Объём её, сама форма её неузнаваемо изменится. Она внезапно вырастит до размеров Вселенной!

— И тут даже говорить нельзя о каких-то линейных размерах — они утрачивают свой смысл! — от возбуждения Гена вскочил на колени.

— Да ведь это мысленный эксперимент. — поморщился Саша досадливо:- Распространять его до размеров Вселенной вряд ли корректно, пока лишь видна неопределённость линейных размеров неких элементарных частиц вне времени. — Саша вздохнул:-Надо быть осторожными, что б не утонуть в