Живой Журнал. Публикации 2001-2006 - Владимир Сергеевич Березин

Извините, если кого обидел.

26 апреля 2006

История про разговоры (LXXIX)

— Огурцы кончились. А из дома я сегодня решил не выходить. У нас как-то холодно и ветрено. А уж водки у меня запас. Давно было сказано.

— Ящик трудно выпить за раз. Практически невозможно.

— А зараз и не надо. Ящик нужно ощущать за спиной, как сибирские дивизии в ноябре 1941 года. То есть, относиться, как к боевым товарищам, приближающимся из снежной тьмы.

— Трудно — все-таки, это вызов.

— Всё в нашей жизни есть вызов.

Извините, если кого обидел.

26 апреля 2006

История про разговоры (LXXX)

— Вернулся от шведов. Они спрашивали, кого из представителей современной литературы можно перевести на шведский язык. Я сказал, что конечно, меня. Потом я отравился пироговским супом. Пришлось купить пакет молока и немедленно выпить. Но, боюсь, что местная бурда мне не наделала б вреда. Вот и вся история.

— Что был за суп? И что ж теперь будет со стаей уток? Потянутся к югу?

— Суп был солянкою. Утки отложены и учтены могучим ураганом.

— Стремительным домкратом… Да… солянка, ежели не свежа — вещь посильнее брусничной воды.

— Не то слово. Я решил выпить водки. Ну, а к этому — солянку. Она оказалась а) ледяной: б) в неё влили полстакана уксусу.

— Все ясно. Это вопрос наименования. Просто это была уксусная окрошка, традиционное блюдо стоиков, и если бы Вас предупредили, организм бы подготовился.

— Может. Я думаю, что нужно было взять сначала 200, а потом 100. И в промежутке хлебнуть поднесённый оцет. А я взял всего 100 и пытался мешать с оцетом. Господь этого бы не одобрил.

— Зато теперь оцет смешался с желчью. К третьему дню вы воскреснете по писанию. Ну, то есть возродитесь, я имею в виду.

— Я уже — я ведь не за всё человечество страдал. А так.

— По сокращенному чину, понятно. Так что, шведы будут Вас переводить? не зря хоть Вы муки приняли? Вообще, я поняла — это была пытка соляной кислотой. Да. Ну, в смысле угощения кислой солянкой. Я все не слезу с этой темы, она меня нешуточно взволновала… Но я уже успокоилась, можно сменить тему.

— Ладно-ладно. Поговорим о людоедах?

— О, давайте! Очень волнующая тема.

Извините, если кого обидел.

26 апреля 2006

История про разговоры (LXXXI)

— Должна быть ещё книга «Пир Бешеного» и «Сало Бешеного».

— Были, но уж совсем за несусветные деньги. И еще «Сердца Бешеного» были, но я их как раз читал уже в електрическом интернете.

— Я, кажется тоже. Это там, где Бешеный пакует 400 миллионов куриных сердец в два чемодана и хочет вернуть их на Родину? А потом ему чемодана перепутали в аэропорту и всучили чемоданы с долларами? А он их сменял на чемоданы с нормированным говном? А говно куда-то подевалось, и Бешеный приник к родным корням и получил силу? А потом его историю переписали сто раз, и тем кто переписал было счастье? А тем, кто поленился переписывать и понадеялся купить эту книжку и прочитать, было несчастье, да?

— Да, он! И там еще в пятой главе второй части очень интересная игра с местоимениями, о чем немецкий философ Игорь Павлович Смирнов написал коллективную монографию.

Извините, если кого обидел.

27 апреля 2006

История про разговоры (LXXXII)

— «Настоящая шведская кровать для настоящей шведской семьи». Кстати, рассказали анекдот про Копылова, клинического идиота, нынешнего мэра Владивостока. Он почтил присутствием заседание Пен-клуба, куда приехал главный по мировому Пену, швед по национальности. Так Копылов ему в частности сказал: «Ну, спасибо вам… за шведский стол, за шведскую семью…». И немного погодя: «А здорово мы вас под Полтавой сделали?!»…

— Кстати сказать, шведы, по крайней мере несколько шведов говорят и пишут, что дорога к шведскому процветанию началась под Полтавой. Так что пассаж про Полтаву может оказаться не таким обидным. Как урок жизни, данный школьным учителем, который сам того не заметил, а ученики поднялись и состоялись в этой жизни.

Извините, если кого обидел.

27 апреля 2006

История про разговоры (LXXXIII)

— Ну отчего, от чего, все говорят о коробке из-под ксерокса?! Ведь это, скорее всего была коробка из-под ксероксной бумаги. Ведь каждый сознательный гражданин РФ понимает, что эта весьма небольшая сумма болталась бы по гигантской коробке, как горошина в колокольчике. А?

— Неубедительно. Как любят шутить в фирме Партия "есть хорошие портативные ксероксы марки кэнон" В коробке из под такого нормально размещается 500 000 сотенными бумажками, особенно если их не вакуумизировать.

— Ну вот погляди — кейс это лимон. 400.000, которые там лежали очень аккуратная кучка — полкейса без вакуумизации. Я говорил с журналистами, так они утверждали, что по словам Коржакова это была высокая коробка. Но, понятное дело, журналисты всегда врут (я в это верю, то есть верю в то, что всегда врут) — но вдруг они не солгали. С журналистами никогда нельзя быть в чём-то наверняка уверенным.

— Высокая? может несли вертикально? В этом деле много странного и в тоже время очень комичного. Я, бывало, таскал по служебной необходимости большие суммы наличных, но мне, да и любому здравомыслящему человеку, делавшему это не раз и не два на свой собственный риск, не придет в голову положить деньги в коробку, или в сумку… Суммы до 500,000 распихиваются по поверхности организма, в левую руку берется сумка-пустышка для отвода глаз…

— Эта "коробка из под ксерокса" — очень уж удачный слоган…

Извините, если кого обидел.

27 апреля 2006

История про разговоры (LXXXIV)

— А, прости пожалуйста, на какую эту премию ты хочешь его представить? И ещё тебе вопрос — ты не знаешь, может, это Армалинский жив?

— Я его никуда и никуда, избави Боже. Его N., а она, как известно знатный белоносец, выпила и закусила. Вот он на неё как на высшую инстанцию ссылается.

— Армалинский вечно живой. Он мне тут недавно опять свой журналец присылал. Кстати, о птичках.

— А… Я в этом не разбираюсь, но какая-то… А потом время смыло все следы. Как-то всё странно в этом мире — и столько в нём диковин, людских судеб и проч.

— А что ты про тексты так спрашиваешь? Я ведь то их пристраиваю, то новые пишу. Я вообще