Киргизские народные сказки - Автор Неизвестен -- Народные сказки

— Теперь вот что. Все считают меня только хитрой, а никто не знает моего благородства. Я не стану тебя есть, а буду твоим другом. Хочешь моей дружбы?

Перепел не был хитрецом, но кто побывал в когтях у самой смерти, тот многому научился. Он догадался, что Лиса просто сыта и приберегает его до тех пор, пока проголодается.

— Нет, — сказал он, — я недостоин твоей дружбы. Лучше останусь твоим слугой.

Это Лисе понравилось. Она предложила отправиться вместе в путешествие и велела Перепелу быть проводником.

Повёл он Лису по густым кустарникам у подножий гор. А Лиса шла за ним и крепко держала его зубами за кончик хвоста.

Идёт Перепел и думает: «Как избавиться от острых лисьих клыков? Ведь я дал клятву не убегать, а клятву нарушать нельзя. Вот если бы она сама убежала, тогда я был бы свободен».

И он стал выбирать такие места, чтобы кустарники были погуще. Колючие ветки хлестали Лису по глазам, и Перепел посоветовал ей закрыть глаза, пока они выйдут к безопасному месту:

— Я тебе тогда скажу, когда можно будет открыть глаза, — добавил он.

Лиса по-прежнему держала своего наречённого слугу за хвост так, чтобы он не мог убежать, и хитро улыбалась уголками длинного рта. Мыши в её желудке уже переварились, и она почувствовала, как вкусно пахнет её верный слуга.

«Скоро, скоро, — подумала она, — от тебя полетят по ветру нежные пёрышки. Твой пушок вместе с кровью прилипнет к моему остренькому черному носу, я оближу его и вытру лапками».

Но Перепел догадывался, о чём думает в эту минуту Лиса, и торопился вывести её к знакомому месту, где охотник обучал молодого беркута.

Вот он, этот человек, верхом на коне спускается с горы на открытое место. На рукавице у него большой беркут, а рядом с лошадью бегут два тайгана.

Перепел вывел Лису на открытую поляну прямо к охотнику и сказал:

— Открой глаза.

Лиса подняла свои длинные ресницы и с ужасом увидела, как огромный чёрный беркут мигом поднялся в небо, чтобы, разлетевшись посильнее, схватить её железными когтями, а тайганы кинулись прямо на неё. В глазах у Лисы потемнело. Она выпустила Перепела и со всех ног кинулась в кустарник.

— Куда же ты? — закричал Перепел. — Разве можно оставлять в беде друга? Человек сейчас поймает меня и съест.

Но Лисе и в голову не пришло подумать о «друге», она заботилась только о себе. А охотник-то даже и не заметил маленькую птичку; он гнался за Лисой.

Красивый лисий мех клочьями оставался на колючках кустарника, вся её шкура разодралась, морда исцарапалась, хвост чуть не оторвался.

Беркут и тайганы потеряли Лису в густом кустарнике, и она кое-как добралась до норы. Там ей долго ещё мерещился страшный беркут, долго она лежала полумёртвая от страха. Наконец она пришла в себя, высунула из норы морду и стала вслушиваться. Кругом стояла тишина.

Человек, наверное, махнул рукой на Лису и удалился со своими ловчими.

Тут Лиса наконец вздохнула и вдруг почувствовала, что сильно проголодалась.

— А где же Перепел? — вспомнила Лиса, и изо рта у неё потекли слюнки: — Ах, какая была красивая и душистая птичка…

Хотела было вылезть из норы и поискать его, да побоялась беркута и тайганов.

С тех пор, охотясь за перепёлками, Лиса опасается подходить близко к человеческому жилью.

Научился кое-чему и Перепел. Пропоёт два раза «бытбылдык, бытбылдык…», да и прислушается, не крадётся ли за ним хитрая злодейка. Отойдёт подальше, прячась от травинки к травинке, и только тогда опять запоёт. Потому-то так трудно и увидеть Перепела. Только пропел совсем, кажется, недалеко, вон в той стороне. Идёшь туда, а «бытбылдык, бытбылдык» слышится уже совсем в другом направлении.

Попробуйте когда-нибудь отыскать Перепела по голосу. Сколько бы вы ни кружили по полю, — ни за что не найдёте. А почему Перепел редко поднимается в воздух, об этом вы и сами догадаетесь, если вспомните, сколько у него крылатых врагов.

Касымбек Эшмамбетов

СОБАКА-КОРМИЛИЦА

У бедняка Тозора не было никогда скота. Была у него в хозяйстве одна лишь собака. И не хозяин кормил собаку, а наоборот, собака кормила своего хозяина.

Да, да!.. По ночам она куда-то исчезала, а к утру возвращалась в юрту и приносила в зубах то чанач[28] с кислым молоком, то курджун[29] с курутом — киргизским сыром, то большой кусок копчёного или свежего мяса… Тозор никому не рассказывал про свою удивительную собаку-кормилицу. Был он сыт и доволен судьбой и часто думал про себя: «Хоть я и бедняк, а на моём дасторконе[30] еда не хуже, чем у бая!»

Однажды, проснувшись утром, Тозор увидел около своей постели странный узелок: что-то было завёрнуто в дорогой шёлковый платок.

«Что бы это могло быть?» — подумал Тозор и хотел было раскрыть свёрток, но не решился. Он разбудил жену, и та, поколебавшись немного, развернула свёрток. О чудо! Перед ними сверкало золотом шокуле — драгоценное украшение, которое в то время ценилось в отару овец или в табун лошадей.

— Что теперь делать? Бедной женщине такое украшение ни к чему. Это всё равно, что на грязные лохмотья нашить бархатные заплаты! Продать? Скажут — где нашёл? Или ещё хуже — где украл?… — стал горевать бедняк.

— Прежде надо узнать, кому принадлежит это шокуле, — посоветовала жена.

— А я знаю! — сказал Тозор. — Кочербай будущей осенью хочет выдать замуж свою дочь. Он берет за неё большой калым. Почему же баю не подарить своей дочери шокуле!

— Если знаешь хозяина шокуле, зачем же волноваться, — обрадовалась жена. — Сейчас же верни драгоценность хозяину и получи за свою честность подарок. За такую вещь он не пожалеет жеребёнка или хотя бы телёнка. Скажешь баю, что это собака утащила.

В доме бая никто не заметил прихода бедняка. Тозор не знал, с чего начать, и молча сидел у порога. Бай и его жена, сидя на одеялах, дремали. Их дочь ещё крепко спала за шёлковой занавеской.

Бедняк вынул из-за пазухи узелок и положил его перед женой бая. Дремота тотчас покинула её, глаза широко раскрылись. Она словно окаменела от удивления, не в силах пошевелить языком.

Набравшись храбрости, бедняк промолвил:

— Эта вещь ваша… Её утащила моя собака. Я торопился вернуть её вам.

Жена бая с облегчением вздохнула, развязала узелок и, взяв в руки, высоко подняла шокуле, любуясь переливами серебра и золота.