Убийство Кирова. Смертельная тайна сталинской эпохи - Гровер Ферр

Заявление Евдокимова подтверждает, что Зиновьев лгал, когда говорил, что после 1932 г. он ни встречался, ни вел политические дискуссии с «бывшими» оппозиционерами. И Зиновьев, и Каменев позднее признали, что они лгали, когда делали это заявление. Признания Котолынова, Горшенина и Евдокимова – веские доказательства того, что Зиновьева и Каменева не «принуждали» какими-то бесчестными способами признать оппозиционную деятельность, которой они никогда не занимались, но, наоборот, это они лгали, когда отрицали такую деятельность на допросах в декабре 1934 г.

Обвинительный акт от 25 декабря 1934 г.

На с. 345–352 Лено переводит большую часть текста обвинительного акта подсудимых, составленного прокурором А. Я. Вышинским. Однако в тексте есть некоторые пропуски. Лено отмечает их, вставляя квадратные скобки с троеточием […]. Однако он не сообщает читателю, что он пропустил.

Лено также не сообщает читателю, что это обвинительное заключение было опубликовано, а тем более, где оно было опубликовано. Лено цитирует его из архивной копии, очевидно, недоступной читателям. Короче говоря, Лено создает большие трудности для поиска полного текста обвинительного акта и раскрытия того, что он пропустил.

Однако обвинительный акт был опубликован в то время. Я взял текст обвинительного акта из брошюры «Обвинительные материалы по делу подпольной контрреволюционной группы зиновьевцев» (Москва, Партиздат ЦК ВКП(б), январь 1935 г.; в дальнейшем – ОМ). Сравнение с переведенным текстом, опубликованным Лено, показывает, что тексты идентичны, за исключением того, что название страны «Латвия» и имя латышского консула Бисениекса пропущены в опубликованном русском варианте, причем эти пропуски отмечены «троеточием», которые указывают на пропуск.

Мы сначала дадим полный текст и перевод частей обвинительного акта, пропущенный в тексте Лено. Затем мы проанализируем их. Материалы в квадратных скобках [] – части текста Лено, вставленного, чтобы придать смысл тексту без пропущенных частей.

Пропуск № 1: (Л 347; ОМ 10–11)

[Николаев Л.В. сам в своих показаниях от 13 декабря подтвердил, что он является членом группы бывших оппозиционеров, состоявшей из Котолынова, Шатского, Юскина и других, которая занималась контрреволюционной деятельностью],

«…Участники группы стояли па платформе троцкистско-зиновьевского блока. Считали необходимым сменить существующее партийное руководство всеми возможными средствами…» (т. 1, л. 266).

Как установлено следствием, вся работа подпольной контрреволюционной террористической группы протекала в условиях строгой конспирации. О строго конспиративном характере отношений внутри этой группы говорят буквально все привлеченные по настоящему делу в качестве обвиняемых члены этой группы. В частности, обвиняемый Xаник показал:

«…Из соображений конспирации сведениями об организационном построении организации располагали только одни члены центра. Однако, со слов Румянцева, мне известно, что организация наша имела ряд звеньев, расположенных в местах концентрации молодежи…» (т. 2, л. 35).

О законспирированности подпольной контрреволюционной группы говорит в своих показаниях и обвиняемый Мясников, являвшийся одним из руководителей ленинградской группы, по указанию которого на одной из квартир участников этой группы был изъят полный архив троцкистско-зиновьевской оппозиции.

Пропуск № 2: (Л 349; ОМ 15–16)

[Другая группа, по словам самого Николаева, действовала под руководством Шатского Н. Н.]

«…Группа Котолынова, – показал далее Николаев, – подготовляла террористический акт над Кировым, причем непосредственное его осуществление было возложено лично на меня.

Мне известно от Шатского, что такое же задание было дано и его группе, причем эта работа велась ею независимо от нашей подготовки террористического акта. Знаю от Котолынова, что его группа готовила террористический акт над Сталиным, используя при этом те связи, кои она имела по Москве. Как указано мною в протоколе допроса от 6 декабря 1934 г., Шатский и, по-видимому, его группа также проводили подготовку террористического акта над Сталиным. Таким образом, каждая из групп имела специальные указания по террору, осуществляя их независимо друг от друга, хотя непосредственные цели нередко совпадали. Это видно из того, как шла подготовка убийства Кирова, которое подготовлялось мною, преимущественно в районе Смольного, а Шатским, главным образом, в районе квартиры Кирова…» (т. 1, л. 273–274).

Говоря о роли в этом деле Шатского, Николаев показал:

«…Ш а т с к о г о впервые я встретил в 1933 г. Следующая встреча у нас была летом 1934 г. на ул. Красных Зорь, дом N2/28, где Ш а т с к и й проводил наблюдение за квартирой, устанавливая все передвижения Кирова. Делал он это в целях подготовки террористического акта…

В октябрьские дни 1934 г. я вновь встретил Ш а т с к о г о возле квартиры Кирова, продолжающего наблюдение за ним. Так как Ш а т с к и й вел наблюдение за квартирой К и р о в а, я свое внимание перенес к Смольному и наметил К и р о в а убить в этом пункте…» (т. 1, л. 50–51).

Что касается обстоятельств, непосредственно предшествовавших принятию обвиняемым Николаевым окончательного решения о совершении террористического акта против т. С.М. К и р о в а, то они рисуются в следующем виде:

Пропуск № 3: (Л 349; ОМ 17)

Уточняя содержание этой беседы, Николаев Л. В. показал, что именно тогда им и Котолыновым были разработаны возможные варианты покушения, причем было решено, что —

«…придется действовать в зависимости от обстановки, которая должна будет подсказать, какой из обсужденных вариантов нападения должен быть принятым…» (т. 2, л. 82).

При этом, по показаниям Николаева Л. В., Котолынов сказал, что – «…устранение Кирова ослабит существующее руководство ВКП(б), что с Кировым у бывшей оппозиции имеются свои особые счеты в связи с той борьбой, которую он организовал против ленинградских оппозиционеров…» (т.2, л. 81).

Пропуск № 4: (Л 350, сверху; ОМ 18, сверху)

[Николаев признался, что] Соколов выяснял маршруты Кирова перед октябрьскими торжествами 1934 г.

Пропуск № 5: (Л 350, второй пропуск сверху; ОМ 18, середина страницы)

Следствие установило, что Николаев Л., в результате принятого контрреволюционной подпольной террористической группой решения убить т. С.М. К и р о в а, в течение длительного времени вел совместно со своими сообщниками тщательную подготовку к совершению этого гнусного преступления.

Пропуск № 6: (Л 350, третий пропуск, середина страницы; ОМ 19)

[Обвиняемый Николаев Л. сам признал ложность и искусственность такой версии событий, объяснив, что он создал эту версию по предварительной договоренности членов террористической группы, которые решили представить убийство товарища Кирова как индивидуальный акт, и таким образом скрыть реальные мотивы этого преступления.]

В своем признании от 13 декабря сего года Николаев Л. говорит в точности следующее:

«…Я должен был изобразить убийство Кирова как единоличный акт, чтобы скрыть участие в нем зиновьевской группы» (т. 1, л. 266).

Пропуск № 7: (Л 350, низ страницы; ОМ