Убийство Кирова. Смертельная тайна сталинской эпохи - Гровер Ферр

• Лено и Кирилиной совершенно не удается опровергнуть истинность доказательств против соучастников Николаева.

• Как Кирилина, так и Лено, подобно официальным комиссиям хрущевского и горбачевского периодов до них, на результаты работы которых они оба основательно опираются, исходят из предвзятого мнения, что соучастники по делу Кирова были невиновны.

Кажется, цель Лено и Кирилиной не расследовать объективно убийство Кирова, а, скорее, они стараются исказить свидетельства, чтобы прийти к предвзятому выводу, что Сталин ложно обвинил всех кроме Николаева. Как мы уже демонстрировали, факты не подкрепляют это предположение.

Книга Кирилиной заканчивается на Декабрьском процессе 1934 г. Лено заявляет, что изучил все факты, имеющие отношение к данному делу, включая те, который стали доступными после этого процесса. Однако это не так. Лено изучил не все факты, относящиеся к этому делу.

• Между концом 1934 г. (процесс по делу Кирова) и окончанием Третьего московского процесса в марте 1938 г. стало известно большое количество новых фактов. Убийство Кирова сыграло заметную роль на всех трех Московских процессах.

• Кроме того, некоторые из досудебных материалов следствия, которые никогда прежде не были доступны, были опубликованы после распада СССР в 1991 г., включая значительный объем материалов, непосредственно относившихся к убийству Кирова и Московским процессам.

Лено не рассматривает ни одно из этих доказательств. Вместо этого он либо отбрасывает их, не рассматривая, с пренебрежительными замечаниями на их счет, либо полностью скрывает их существование от читателей.

В этой части исследования мы:

– соберем и рассмотрим все свидетельства, которые увидели свет после Декабрьского процесса 1934 г., но до Московского процесса 1936 г., который мы рассмотрим в отдельной главе;

– опишем и покажем, как Лено пропускает, отвергает и/или искажает эти свидетельства. Надо полагать, что Лено вынужден идти на эти уловки, служащие его предвзятой идее, что подсудимых обвинили ложно.

Факты, доступные нам из следственных материалов и процесса по делу Николаева в декабре 1934 г., сами по себе более чем достаточны, чтобы доказать вину всех подсудимых в декабре 1934 г. Естественно, прокуратура имела в своем распоряжении все досудебные следственные материалы, включая многое из того, что было недоступно Кирилиной или Лено и все еще остается секретным сегодня. Дополнительные свидетельства, раскрытые в течение 1935–1938 гг., как подтверждают роль Николаева в качестве участника заговора с целью убийства Кирова, так и разоблачают еще более широкую сеть заговоров, одной частью из которых было убийство Кирова.

1935

Лено не разрешили прочитать протокол Январского процесса 15–16 числа по делу Зиновьева, Каменева и других их сторонников. Он заявляет: «Зиновьев, по-видимому, продолжал отрицать существование организованного “центра”» (Л 378). Однако это утверждение не может быть правдой. Более того, Лено должен был знать, что это не может быть правдой.

По какой-то причине Лено предпочитает скрыть от своих читателей тот факт, что 13 января 1935 г., как раз перед процессом, Зиновьев написал заявление объемом более 3000 слов, в котором он признался, что «центр» действительно существовал. Это заявление было впервые опубликовано в официальном журнале «Известия ЦК КПСС» (1989, № 7) и повторно – в сборнике «Реабилитация – политические процессы 30–50-х годов» в 1991 г. В нем Зиновьев заявил следующее:

Я утверждал на следствии, что с 1929 года у нас в Москве центра «зиновьевцев» не было. И мне часто самому думалось: какой же это «центр» – это просто Зиновьев, плюс Каменев, плюс Евдокимов, плюс еще два-три человека, да и то они уже почти не видятся и никакой систематической антипартийной фракционной работы уже не ведут.

Но на деле – это был центр.

Так на этих нескольких человек смотрели остатки кадров б. «зиновьевцев», не сумевших или не захотевших по-настоящему раствориться в партии (прежде всего остатки «ленинградцев»).

Так на них смотрели все другие антипартийные группы и группки… Все антипартийные элементы выдвигали опять наши кандидатуры [в дискуссиях о партийном руководстве] [27].

Лено обязан знать об этом документе, потому что он цитирует как журнал, в котором тот был первоначально опубликован, так и книгу 1991 г., в которой были собраны этот и другие подобные документы[28]. Однако он ни разу не упоминает об этом заявлении Зиновьева.

Заявление важно по ряду причин. В нем Зиновьев действительно признает, что он лгал в своем более раннем заявлении от 22 декабря 1934 г., большие отрывки из которого Лено приводит на с. 328–333 своей книги.

Зиновьев признает, что «центр» существовал. Заявляя, что центр не «вел никакой систематической антипартийной фракционной работы», Зиновьев все-таки признает, что он рассматривался как «центр» «бывшими зиновьевцами» и другими антипартийными группами, которым он прививал «враждебность» к партийному руководству; что это был «центр борьбы против партии». Наиболее убедительным было то, что он также признал, что, подобно всем членам партии, он был обязан информировать партию об антипартийной деятельности своих «бывших» сторонников, но он этого не делал.

Заявлению Зиновьева трудно поверить в некоторых местах даже человеку, который, как большинство читателей книги Лено, не знакомы со свидетельствами по делу Кирова из независимых источников, в т. ч. и со свидетельствами из гарвардского архива Троцкого. Например, Зиновьев заявляет, что даже не знал, что существовала какая-то «ленинградская организация “зиновьевцев”», и признает, что это было, по крайней мере, чрезвычайно наивно с его стороны, с тех пор как он встретился как минимум с одним из ее членов, Левиным, в 1932 г. и узнал, что Левин считал его «авторитетной личностью», человеком, взгляды которого распространятся среди прочих в Ленинграде.

Зиновьев продолжал лгать

То, что Зиновьев продолжал лгать в этом заявлении, мы можем уверенно утверждать. Во-первых, как мы уже видели, Горшенин показал, что он слышал антипартийные высказывания от Зиновьева «до сего дня», что Зиновьев уже отрицал в своем письме от 16 декабря Сталину и в его допросе от 22 декабря 1934 г. (Л 330)

Есть и другие важные доказательства, что Зиновьев здесь лгал. Он скрыл существование блока с троцкистами, образованного в 1932 г., о котором мы знаем из переписки Седова – Троцкого в гарвардском архиве Троцкого. Понятно, что обвинители еще не знали о троцкистско-зиновьевском блоке и его существовании, его существование было бы раскрыто на Январском процессе 1935 г. Так же понятно, что Зиновьев не хотел, чтобы они узнали об этом блоке. Он мог рассказать им, сделать полное признание, что по его словам он и делал. Но он не рассказал. Как мы увидим это в другой главе, Зиновьев не мог рассказать им всего, ведь тогда он сам полез бы в петлю и затащил бы туда многих своих подельников-заговорщиков.