Эволюционер из трущоб. Том 11 - Антон Панарин

— Спасибо, бабуль. Обязательно зайду. — Я поцеловал старушку в щеку и распахнул окно, впустив горячий воздух в помещение.

— Ты куда? — с тревогой спросила старушка, видя, что я взобрался на окно.

— Я так подумал и понял, что лучше разобьюсь к чёртовой матери, чем снова пересекусь с Гавриловым. Прощай, — весело произнёс я и выпрыгнул с десятого этажа.

За спиной послышался испуганный крик бабули. А когда она увидела, что за моей спиной раскрылись крылья птероса сменила страх, на гнев. Я плавно спланировал к администрации, в это время Маргарита Львовна уже грозила мне оборвать все уши. Что значит «все» уши? У меня их всего два. Однако, не только бабуля желала расправы надо мной. Со стороны плаца послышался громогласный голос Гаврилова.

— Ой-ёй. Надо торопиться, — произнёс я и влетел в администрацию, едва не сбив с ног Барбоскина.

— Михаил Константинович, вы… — начал было он.

— Тимофей Евстафьевич, всё потом! — выкрикнул я и пулей влетел в комнату нашего оракула.

Феофан совершенно невменяемым взглядом смотрел в пустоту. С последней нашей встречи он заметно отъелся, но вот кривая ухмылка и пожелтевшие зубы никуда не делись. Его губы, как всегда, тихо шептали тарабарщину:

— Холодный металл пронзает сердца, это значит, что боли не будет конца…

— Я тоже рад тебя видеть. Готов немного попутешествовать? — спросил я у парня, а после вложил в его ладонь телепортационную костяшку и пустил по ней ману.

В яркой вспышке Феофан исчез.

— Где этот гадёныш⁈ — послышался грозный голос Гаврилова в коридоре, и я с улыбкой телепортировался в Калининград.

Максим Харитонович наклонился вперёд и вслушивался в бубнёж Феофана. Феофан же разместился на кресле и с аппетитом ел ту баланду, которую не доел я.

— Туз Крестов, лишить всех жизни готов… Если Валет Бубнов придёт, природа всё людское сотрёт… — без умолку болтал оракул, стараясь не подавиться.

— Миша… — с придыханием прошептал Максим Харитонович. — Он цитирует найденные нами пророчества.

— Ну что тут скажешь, дедуля? Случайности не случайны, — самодовольно заявил я. — В ваш мир вторгаются твари, жаждущие развязать войны, но в тоже время здесь возрождаюсь я, жаждущий войны прекратить. После совершенно случайно нахожу Феофана. Да, кстати, так зовут оракула, — опомнился я. — И теперь мы вместе будем стремиться завершить войны. Но всё это потом. Сегодня ты мой гость. Протяни руку, я перенесу нас в Кунгур, уверен, мама будет счастлива тебя встретить после столь длинной разлуки.

Лицо старика стало серым, как пепел. Уголки губ дрогнули, а в глазах появилась вселенская печаль.

— Я не могу отсюда уйти, — тяжело произнёс он.

— Да никуда и идти не нужно. Телепортируемся в Кунгур, а через пару часов я верну тебя обратно. Пошли, — настаивал я.

— Ты не понял. Я физически не могу покинуть это место.

Максим Харитонович поднялся с кресла и не спеша расстегнул рубаху. На груди старика была уродливая дыра в районе сердца. В этой дыре пульсировала странная розовая плоть, похожая на щупальца осьминога, а в центре этого сгустка плоти был крошечный кристалл. По структуре он походил на разломные кристаллы, только внутри него содержалось куда больше энергии.

— Это…? — спросил я, указав пальцем на кристалл.

— Именно так. Это тот самый артефакт, из-за которого началась мировая война. Пятьдесят лет назад я и мои люди закрыли разлом девятого ранга. В той вылазке выжил лишь я, да и то чудом. А когда о моей находке узнал Император, внезапно потребовал его передать на благо Империи. А как его передашь, когда он врос в твоё сердце? — печально усмехнулся Максим Харитонович. — Подыхать я не собирался, а тут ещё обострилась обстановка на границе, да и аномальная зона начала расширяться. Ну я и передал Лизу в руки Архарова, а сам…

— Инсценировал свою гибель… — прошептал я. — Старый ты хрен. Из-за тебя мама утопала в слезах. Она ведь думала, что весь её род вымер, — укоряюще произнёс я.

— Это недалеко от правды. Выжил я, Артур и ещё пять человек. Остальные погибли. Сейчас в крепости остались лишь гвардейцы, верные роду, и два десятка женщин, занимающихся хозяйством. Мужской коллектив, мать его ети… — горько проговорил дед.

— Но ты ведь мог подать ей весточку. Просто дать дочке надежду на то, что её отец жив.

— Я-то жив, а вот её мать… — на глазах Харитоновича навернулись слёзы, но он тут же взял себя в руки. — Тебе не понять.

— Да нет. Я понимаю. Ты сделал так, чтобы обезопасить маму от гнева Императора, — произнёс я, подойдя ближе, а после резко прикоснулся к артефакту деда.

Через мой разум пронеслись десятки миллионов образов. Ревущие твари, люди, кричащие от боли. Сгорающие в бесконечном горниле войны. Боль, страх, ненависть. Всё это за доли секунды наполнило мою душу и исчезло без остатка, когда я отдёрнул руку.

— Ты… Ты сдерживаешь аномалию? — прошептал я, распахнув глаза от ужаса.

— И всё-таки ты и правда архимаг, — улыбнулся дед. — Всё так. Артефакт поглощает энергию, не давая аномалии расширяться. Думаю, ты видел перепаханные поля перед Калининградом. Твари пытаются нас уничтожить, чтобы никто не мог их сдержать. Не будь меня здесь. Аномальные зоны и разломы начали бы хаотично распространяться, пожирая мир. А так, я воюю, моя дочка живёт и рожает внуков. Как отец, я выполнил свой долг перед семьёй. Как князь, я выполняю долг перед родиной.

Услышав это, я ошалел ещё больше. Старик не просто поглощает энергию. Она поддерживает в нём жизнь, заставляя испытывать невероятные физические и ментальные страдания. Удивительно, что он всё ещё в своём уме. Если бы дед отдал артефакт Императору, то нашлось бы место, в котором я мог бы родиться заново или этот мир уже бы погиб?

— Кстати, почему ты отдал свой перстень моей маме?

Максим Харитонович усмехнулся и указал пальцем на стену. Там красовался герб Багратионовых.

— Даже если я умру, род продолжит жить, — философски произнёс он. — Ты мой наследник. Перстень моего прапрадеда признал тебя. А значит, для нашего рода ещё не всё кончено.

Я посмотрел на герб,