Альманах «Российский колокол». Спецвыпуск. Премия имени Н. А. Некрасова, 200 лет со дня рождения. 2 часть - Альманах Российский колокол

В первый раз Майя сделала вид, что выбирает ткань для платья, в другой раз – для занавесей или для пальто. Потом они с продавщицей стали молчаливыми подружками, и придумывать отмазки стало не нужно. Она просто получала удовольствие от цвета, фактуры или затейливой вышивки. Иногда ее привлекали толстые, грубые ткани темных тонов, иногда – цветастые шелковые, иногда – разноцветные вуали и расшитые тюли.

Она бродила по магазину и придумывала, что себе из этой ткани сделает. А когда придумывала, то выпархивала из магазина в веселом настроении, потому что иногда она «уходила» в королевской мантии, иногда – невестой, а иногда – в грубой деревенской хламиде, но всегда счастливая. Созерцание – это всегда повод для размышления.

У нее было много маленьких удовольствий. Чудесное время! Она часто его вспоминала. Это было счастье, ее маленькое разноцветное счастье!

Но сейчас запах земли напомнил ей о самом печальном событии в ее жизни. Несколько лет назад были похороны ее сестры. Это была трагическая история. Они с сестрой были очень похожими внешне, но абсолютно разными по сути.

Лада была нежным цветочком, доверчивым и открытым. Ее светлые кудряшки умиляли каждого, кто с ней встречался. Училась она хорошо, но со временем стала часто заходить в церковь, чтобы послушать музыку, и даже перешла учиться в школу при церкви. Ей нравилось сидеть в церкви и слушать, как поет хор на невысоком балконе и как звучит орган, а по воскресеньям встречаться с такими же, как она, детьми и петь в детском хоре. Религиозные тексты завораживали, и ее голубые глаза светились счастьем, когда она что-нибудь рассказывала Майе. Иногда она заходила и в маленький католический костел, послушать, как поет хор там. Она сказала, что хочет креститься, и попросила свести ее в какой-нибудь большой собор, где проходят большие праздничные службы.

Была весна, и родители решили съездить с ней в Италию, на пасхальную службу. Вернулись они через несколько дней, и Ладу было не узнать. Она стала молчаливой, глаза потухли, о поездке рассказала только один раз, что собор ей очень понравился, хор и люди в соборе пели все вместе и очень красиво. Мама тоже выглядела очень грустной и не могла понять, что случилось с Ладой. В первое воскресенье после приезда сестра даже не пошла петь в хоре. В церковь она сходила только один раз и долго там сидела одна. Через несколько дней она покончила с собой, не оставив никаких записок. Перед похоронами мы узнали, что она потеряла девственность. На похороны Майя отказалась пойти, хотела запомнить Ладу живой и радостной. На могилу сходила через несколько дней и посадила луковицы белых тюльпанов.

Запах весенней земли всегда напоминал ей, что Лады уже нет, но она каждой весной сажала в горшок белые тюльпаны, любимые цветы сестры.

Через несколько лет она решила съездить в Италию, в тот собор, о котором говорила Лада. Он был великолепен, но ничего нового о том, что произошло в нем, она, конечно, не узнала. Перед отъездом она решила посмотреть Сицилию. С мыса на юге Италии можно было на кораблике съездить на небольшую экскурсию.

Она вышла из автобуса и пошла прогуляться вдоль берега. Сверкающее море, теплый морской ветерок и глубокая печаль слились в одно ощущение несвободы в этом странном мире. Она стояла на высоком берегу, и прямо на нее медленно шел многоэтажный океанский лайнер. Напротив, через пролив, берег был не такой крутой, как тот, на котором стояла она. Внизу бушевал бурный поток, протискиваясь через узкий пролив между мысом и островом.

«Если лайнер сейчас не остановится, – думала она, – то он врежется в мой берег. Не сумасшедший же капитан…» Оставалось всего несколько метров до берега, когда лайнер замер на месте. Вода вокруг него бешено закипела, и он начал разворачиваться на месте.

«Неужели этот гигант собирается пройти через то узкое горлышко? Зачем он так рискует жизнями тысяч людей, которыми набит битком? Многие из них стоят на палубе и, замирая от страха, надеются, что капитан понимает, что он делает… Что он пытается доказать?»

Рядом с берегом лайнер казался еще более огромным. Он был настолько близко, что Майя могла рассмотреть тревожные глаза людей на верхней палубе. Этот колосс, как загнанный зверь, пытался выбраться из западни, неуклюже разворачиваясь. И вдруг бурное течение подхватило его и потащило между берегов. Он изо всех сил сопротивлялся, вода кипела вокруг него… Гигант медленно продвигался вперед и наконец выполз на более широкое место. Берега стали понемногу расходиться.

Майя всмотрелась в противоположный берег и заметила там перед маленькими домиками табличку Haribo. Что-то знакомое мелькнуло в голове… «Если это то, что я думаю, то на моем берегу должна быть другая табличка…» Иллюзия могла стать реальностью!

Она начала спускаться по узкой дорожке, продираясь через кустарники, и наконец тропинка опять пошла вверх. Она вышла на дорогу и пошла вперед. Никто ей не встретился, только свежий морской ветерок то ласково обнимал ее, то, будто пытаясь согнать с дороги, толкал и швырял в лицо пыль и мусор.

Она дошла до указателя и замерла от удивления. На табличке значилось Scilla. Как жаль, что мы считаем красивые легенды вымыслом, фантазиями, пережившими века. Они иносказательны, но они предупреждают… Как Одиссей прошел между Сциллой и Харибдой, так и мы, рискуя всем, не можем остановиться, и время тащит нас безвозвратно, втягивая в водовороты и паутины страстей… Но все-таки у нас всегда есть выбор, и каждый имеет то, на что дал согласие…

Майя вернулась из плена воспоминаний и выползла из кровати, надо было разогнать грусть и переключиться на третью реальность.

«Ну где же Даг? Да! Скучаю! Но звонить не буду. Нельзя же преследовать человека только потому, что мне не справиться с минутными эмоциями».

Она открыла окно, и весенние запахи ворвались вместе со знакомыми звуками. Кто-то из соседей разыгрывал гаммы. Они всегда были почти одни и те же, но не надоедали. Майя давно привыкла к ним, улавливая разное настроение музыканта. Каждый раз она старалась уловить тот загадочный звук ля-диез, который стал ей почти родным… Ей очень хотелось с ним разобраться. Звучание его на клавиатуре она, конечно же, нашла без труда. Но эта нота была в каждой октаве! Как понять, какую октаву имел в виду старый музыкант? Почему старичок из детства, с