Ковальский в тылу врага - Неуловимый Джо

— А потом?

— А потом стало интереснее. Как только я понял, что они задевают меня не для того чтобы победить, а для того чтобы проверить, всё стало на свои места. Поздновато я это понял, но всё же привык.

— Вы такой забавный! А что там за история про, ну вы понимаете…

— Понимаете, бунтари… Бунтари они как сиськи. И те и другие любят все, и девочки, и мальчики. Когда я это понял, то стал самовыражаться по своему. Я давал всем списывать на контрольных, таким образом контролировал успеваемость своих обидчиков. Я думал что когда они узнают, то захотят меня побить и уж тогда я постою за себя! Но…

— И что же случилось?

— Пригласили в команду по волейболу. Мужскую.

Девушка молча слушала меня, пристально глядя, и попивая напитки. Когда она проявила явное желание услышать продолжение, то я был готов.

— Я был среднего роста, но я всё же уговорил парней поставить меня вперёд. — сказал я и злодейски поиграл пальцами. — Хотя перед сеткой ставят самых высоких, вскоре наша команда получила такое преимущество, что нас чуть ли не дисквалифицировали.

— Интригующе… И какое же? не может быть чтобы… — расхохоталась она.

— Верно. Я попросил своих сестёр отвлечь тренера, а сам тренировался с командой раздетый по пояс, чтобы они привыкли. А на соревнования вышел в футболке без лифчика. А что, хотя я и эльф, но всё же парень, и по правилам не имел право носить женское бельё.

— Какой ужас! Как же это жестоко! — восклицала Мария.

— Это ещё не всё. После нашей сокрушительной победы правила поменяли. Теперь парни могли по желанию носить любые виды белья. Только представьте, что наши спортсмены учудили на следующем соревновании.

Мария держалась за живот и едва дышала от смеха.

— Но всё же тогда я отхватил. Не столько от матери, сколько от отца. Он забрал меня со школы, и отправил в военное училище. Там такие фокусы мне с рук не сошли бы.

— Но разве вы не богаты? Я слышала вы очень состоятельны, разве вы не хотели бы поступить в престижный вуз?

— Родители богаты. Я не богат.

— Отговорки богачей.

— А вы, какова ваша история? Вы так ловко меня разговорили, вы не из КГБ случайно?

— Нет. — хитро улыбнулась она — Я художница. Была в Польше на практике, там столько восхитительной старины сохранилось! Но потом меня депортировали. Из-за войны.

— Да, печально.

— И почему люди не могут просто договориться? — вздохнула девушка — Разве это так сложно?

— Давайте я куплю вашу картину за тысячу рублей, а картину вашей подруги куплю за две тысячи.

— Как подло с вашей стороны!

— Вот именно.

Глава 44. Эльф в сапогах и бёрнаут

Вскоре мы пересели на дирижабль поменьше, и стали спускаться к городу. Но сколько бы мы не приближались, город всё никак не хотел переставать расти, и когда я уже мог разглядеть маленькие дроны, циркулировавшие между зданий, они оказались стометровыми флотопланами. Моя эльфийская челюсть просто отвисла. Нет, ну я, конечно, знал что Русские преуспели в строительстве компактных городов посреди восстановившейся природы, но чтобы такое…

— Красиво, да? — улыбалась моя попутчица — Вы только посмотрите на облака внизу, Авель!

— А почему Золотарь? — постепенно пришел в себя я — Разве это не тот самый, ну, человек который…

— Это правда! — рассмеялась девушка — Когда моя бабушка была молода, так называли особый вид хакеров. Они искали в во всех слоях сети разные утерянные и незавершенные технологии.

— По легенде, — таинственно добавила она — чертежи этого города были зашифрованы, и найдены на очень древнем секретном советском компьютере. Золотари сразу разглядели в них потенциал, расшифровали и продали правительству. Поскольку автор остался неизвестен, то город назвали в честь тех, кто эти чертежи переоткрыл.

Мы всё спускались и спускались. Холодная, практически зимняя погода заставляла водопады горячей воды с крыш испаряться быстрее чем они достигнут земли. Причудливые воздушные потоки циркулировали в отдельных местах, и превращали тучки в устойчивые хитросплетения ламинарных потоков, а высокие башни сияли, отражая закатное солнце. Люди в странных вингсьютах быстро пришвартовали наш флотоплан, и мы с Марией ступили на твёрдую землю. После долгих и приятных суток вместе, пришло время расставаться. Мария поправила лацканы моего пиджака и тихо сказала.

— Ну вот и всё, Авель.

— Может быть ещё увидимся? — робко пробормотал я.

— Возможно. — Сказала она и положила в мой карман визитку гостиницы — Смотри на мир бесстрастными глазами, и всё у тебя будет хорошо. — добавила она, и утекла словно речка.

Я взял свой скромный рюкзак, показал билет стюарту, и отправился на поиски отца. Величественный город был ко мне весьма приветлив. Уж не знаю, было это связано с документом, который дал мне дядя Микуш, или с моей внешностью. В любом случае, чувствовал я себя весьма комфортно и с удовольствием любовался чудесами. Я прогулялся по висячим садам, послушал кваканье летающих лягушек, и даже покормил местных ворон остатками своей аэрофлотовской выпечки. И когда я уже был готов встать со скамейки и направиться на поиски, то вдруг услышал довольно странный и непривычный звук.

Я стоял на сто двадцать шестом ярусе, а откуда то сверху до меня донеслась странная россыпь совершенно неожиданных звуков: вой лопастей циклокоптеров заглушал рёв старинного двигателя внутреннего сгорания и даже визг шин. Я посмотрел вверх, и увидел как старинный чёрный автомобиль окружили вооруженные роботы, они быстро и чисто остановили машину, вытащили оттуда человека, положили на землю и арестовали. Другие прохожие явно удивились такому зрелищу, потом начали коситься на меня, как на первого кто обратил внимание. Чтобы не вызывать ещё больше внимания и подозрения, я постарался спокойно пойти дальше, но…

— Авель Ковальский? — спросил меня робот в полицейской форме.

— Да, это я.

— Пройдёмте с нами.

— Я знаю ваши законы. Я ничего не нарушал и потому имею право оставаться на месте, пока должностное лицо не предоставит…

— Вас понял, оставайтесь на месте. — сказал мне робот и подозвал уже живых полицейских в расшитых золотом мундирах.

Меня привели в довольно просторный полицейский участок. Высокие потолки были украшены позолоченной лепниной, на стенах виднелись великолепно выполненные, но безвкусные фрески, а мебель была такой выразительной, что походила на дом цыганского барона из боливудских фильмов. Полицейские в роскошных до смеха фуражках провели меня в просторный сдержанный по местным меркам зал, где и усадили на стул. Я приготовился отвечать на