Незнакомцы - Мария Анатольевна Акулова

Перед Марком я непременно извинилась бы за грубость, остыв. Перед Расулом не стану. Ему я отдаю приказы и требую четкого молчаливого исполнения.

Промаявшись очередной день, вечером сажусь в черную машину на заднее. Откидываюсь на спинку и отворачиваю голову к окну.

Я уже привыкла к тому, что он ездит, как бессмертный, но сегодня мне впервые приходится сдерживаться, чтобы не спросить: а как у вас это получилось? Почему ты решил прислужиться Руслану? Ты же с Артуром работал, что ты за человек такой?

Только думаю об этом и по рукам бегут мурашки от реального количества лжи, которая меня окружает.

Тру плечи через ткань толстовки. Делаю глубокий, болезненный вдох, преодолевая спазмы страха.

Чувствую такой же привычно-неприятный, как высокая скорость и резкие виражи, взгляд в зеркале заднего вида.

Расул усмехается. Постукивает по рулю. Хочет моего внимания. А мне тошно. Я общаться не хочу.

Обычно он смиряется, но сегодня покашливает. Двигается на сиденье, я перевожу взгляд на отражение его глаз. Устала делать вид, что не замечаю.

— Он не в городе. Ты в курсе? — Мы чуть ли не впервые вот так общаемся. Обычно я стараюсь к нему не обращаться. Обычно под кожу пробирается интуитивный страх. Сегодня он приглушен.

— В курсе, — отвечаю тихо. Расул не разрывает контакт.

— Зачем тогда едешь?

— Не твое дело.

Усмехается. А я снова не жалею о грубости.

Остаток дороги до высотки, в которой находится квартира для наших с Русланом встреч, мы проводим в тишине.

Расул останавливается под свечкой, я кладу пальцы на ручку и жду щелчка. Не хочу дергать зря. Просить открыть тоже унизительно.

Но если обычно он делает это сразу, сегодня отщелкивает ремень и оборачивается. На его лице — ноль подчинения. Он все прекрасно чувствует. И, может быть, даже с удовольствием перестает подыгрывать мне в игре субординации.

— Хочешь, с тобой поднимусь? — Предлагает, смотря в глаза не дочке Яровея, а шлюшке Руслана.

Той самой, слабой на передок, дуре.

К моему горлу подкатывает тошнота. Противно, но как-то… Спокойно и ожидаемо.

— Зачем? — Спрашиваю безразлично.

Парень улыбается. Его зубы блестят ярче глаз. Я не уверена, что он… Нормальный.

— Чтобы не скучала, зачем еще? Хорошо будет. Не пожалеешь… — Тошнит сильнее.

— Я не планирую скучать. Дверь открой.

Требую ровным голосом, не впадая в панику. Я не контролирую ситуацию, но хотя бы его на место поставить могу. Не потому, что смелая, а потому, что он не рискнет.

Хмыкнув пренебрежительно, Расул слушается.

— Можешь не ждать. Я утром вызову такси.

Хлопаю дверью и под визг колес направляюсь к высокой стеклянной двери. У меня есть ключ. Я отлично помню номер квартиры.

И я, на самом деле, никогда не ездила сюда чисто поебаться. Сколько бы ни шутила об этом остро, и сколько бы не бросала в Руслана, что секс — это просто секс, для меня — ни черта.

Тут было слишком много эмоций, которые я не готова отпустить.

Я даже не включаю свет. Закрываю дверь на все замки и надолго замираю перед большим окном с панорамой на ночной город, в котором его сегодня нет.

Дальше — нахожу его футболку. Переодевшись, укутываюсь в одеяло и обнимаю подушку, убеждая себя, что она правда им пахнет.

В грудной клетке — тяжело, как будто груда камней не дает полноценно дышать. Но только тут мне удается об этом забыть. Я впервые за все эти дни глубоко засыпаю.

***

Сквозь пелену сумбурных снов пробиваются тяжелые шаги в ботинках по паркету. Сердце начинает бешено колотиться, а сон до конца не отпускает. Безрезультатно пытаюсь вытолкнуть себя.

Сжимаю подушку и силюсь растолкать веки. Бессмысленно.

Шаги замирают. За ними следует выдох. Дальше — шелест одежды.

И паника накрывает.

Я чувствую, как пальцы скользят по моим голым икрам и бедрам. Скатывают мужскую футболку по ягодицам. Сжимаются на талии, а на коже чувствую губы.

Слабо ворочающимся языком шепчу:

— Нет. Расул, нет!

Губы замирают. Мое тело напряжено до спазма в мышцах.

Пытаюсь разжать пальцы. Открываю глаза и, не шевелясь, привыкаю к темноте. В ноздри забирается тот самый запах, за которым я приехала.

Мозг пазл за пазлом складывает ощущения в волнительную картину.

Я еще не увидела его глаз, а сердце уже снова кровоточит. Вот вам и хочу с тобой влюбиться. Надо было думать, Лола. Думать, как будет больно.

Руслан, вздохнув, возобновляет касания. Я расслабляюсь.

Скатывает футболку выше. Скользит кончиком носа вдоль моего позвоночника.

Под кожу забивает безосновательное спокойствие своим:

— Это не Расул. Я. Он к тебе приставал?

Я позволяю Руслану перевернуть себя на спину.

Он нависает сверху, держа вес на своих руках. Пристальный взгляд перескакивает с одного моего зрачка на другой. Мне кажется, он и ночник включил бы, чтобы лучше рассмотреть. А я запрещаю себе верить в его тревогу и заботу.

Зато позволяю своим пальцам пробежаться по увитым жилами и венами предплечьям. Жесткие волоски щекочут ладони. Если это сон — я не хочу просыпаться.

— Нет. Просто неудачно пошутил.

Руслан хмурится. А я не собираюсь объясняться.

Подается вперед и мягко впечатывается губами в мои губы. Оторвавшись, ещё раз. Я, возможно, до боли сжимаю мужские локти, а он не грубо, но вполне однозначно раздвигает мои губы. Я почти сдаюсь, но когда дыхание уже откровенно рвется, уворачиваюсь.

— Ты не в городе. Мне сказали.

Стараюсь справиться с отдышкой, а ещё угомонить слишком красочный восторг.

— Ночью вернулся.

— Зачем приехал?

— А ты зачем приехала? — Потому что мне больно. За ребрами ноет. Потому что с тобой надо рвать, а я не могу.

Мужские губы тем временем ласкают скулу, подбородок, за ухом.

Я упрямо молчу, пока кожу не щекочет усмешка:

— Вспомнила, что со мной не разговариваешь? — Его злая ирония взрывает.

Хочу оттолкнуть, но Руслан готов: сжимает мою кисть и спускает по своему телу. Кладет ладонь на ширинку. Водит по ней. Смотрит в глаза. Здесь и без разговором всё понятно: мы в одной постели и адски друг друга хотим. Меня никто не отпустит без секса.

Да я и не хочу уже без него уходить.

Берусь за пуговицу на джинсах, расстегиваю молнию и сжимаю член, оттянув резинку боксеров.

Подаюсь лицом навстречу лицу и сама расслабляю губы. Плавлюсь под воздействием сочетания его силы и собственного трепета.

Всё так же молча помогаю стаскивать с себя белье, захлебываюсь счастьем, когда он скользит пальцами по половым губам, проверяя,