Геноцид армян. Полная история - Раймон Арутюн Кеворкян

день правительство громко аплодировало, когда армян обвинили в насилии. В этих условиях, как заявил Зограб, он осознал всю глубину слепоты турецкого политического истеблишмента и, вместе с другими армянскими депутатами, стал добиваться лишь того, чтобы правительство признало после нескольких месяцев интенсивных обсуждений, что «армяне не несут никакой вины» за резню, что парламент, в конечном счете, признал. Что касается армян, которые были приговорены к смертной казни в Хаджине, то он напомнил, что для того, чтобы спасти их от казни, необходимо было спровоцировать отставку патриарха Туряна. Турян вернулся на патриарший трон только после того, как Джавид и Талаат предоставили официальные заверения, что младотурки сделают все необходимое для восстановления спокойствия в Киликии и Армении. Все это было достигнуто, как утверждал Зограб, благодаря разумной политической линии, без публичного разглагольствования, которое могло вызвать бурную реакцию турецкого населения. Чтобы улучшить положение армян на высотном плато, добавил он, мы добились назначения в некоторые районы честных вали, а именно: Джелал-бея в Эрзуруме, Бекира Сами в Ване, Исмаила Хаки-бея в Битлисе и Джемаль-бея в Адане. Еще более важно для него было то, что когда вали не давали курдам грабить или вымогать деньги и пытались отстоять права армян, курды угрожали эмигрировать или взбунтоваться. Кроме того, продолжал Зограб, в Константинополе имелось мощное курдское «лобби», с младотурками в своих рядах, которое одобряло практику запугивания, которую практиковали кочевники. Вместе со своими коллегами Зограб, по его словам, обратился к правительству с предложением закона, который позволил бы назначить инспекторов, обладающих исполнительной властью, чтобы избежать бесконечных судебных тяжб и, по крайней мере, положить конец захвату земель. По их настоянию власти согласились разработать законопроект и представить его в парламент, где он был, однако, решительно отвергнут большинством депутатов. После этой неудачи, как сообщил Зограб, армянские и некоторые иттихадистские депутаты стали рассматривать другие формулы, способные привести к правовому разрешению проблем; эти усилия, однако, еще не принесли свои плоды.

В более широком смысле Зограб высказал мнение, что ослабление партии младотурок, подавленной ультранационалистическими кругами, стало тревожным сигналом и что всеобщая резня армян могла разразиться в любой момент. Чтобы оправдать поведение правительства, он добавил, что оно боится спровоцировать восстание курдов на востоке, если улучшит положение армян за счет курдов, в тот самый момент, когда ситуация во Фракии такая взрывная и война неизбежна.

Это подведение итогов показывает, что армянские власти продолжали развивать свои отношения с младотурками. Некоторые замечания указывают на то, что внутреннее обсуждение привело армян к выводу, что предпочтительнее более не упоминать публично киликийский вопрос, прекратить попытки добиться его обсуждения в парламенте, а решать его тихо и тайно с младотурками. Другими словами, армянские круги пришли к точке зрения руководителей КЕП о том, что настойчивые требования армян о возмещении ущерба и наказании преступников могли спровоцировать новую резню.

У нас есть следы еще одной из таких встреч. Ее организовал делегат КЕП, который был послан в Константинополь в августе 1909 г. для того, чтобы предложить АРФ направить своих представителей в Салоники на «дружескую встречу». Там Арутюн Шахригян и Армен Гаро провели ряд встреч с Мидхатом Шюкрю и д-ром Назимом[571]. Как и при любом серьезном кризисе, КЕП вступил в контакт с АРФ в порядке, так сказать, оценки ее настроений и возобновления своего союза с армянской стороной. Несмотря на негативный общий итог, упомянутый выше, который Дашнакцутюн опубликовал в своем официальном органе вскоре после резни армян в Киликии, федерация не прерывала своего диалога с КЕП, более того, боевики АРФ даже спасли Талаата, Халила и Назыма от ярости повстанцев и откликнулись на призыв иттихадистов «направить добровольцев для спасения Конституции». АРФ была по-прежнему убеждена, что КЕП — единственный партнер, способный реформировать империю. После трех долгих совещаний представители этих двух комитетов, наконец, заключили соглашение с основными целями ведения совместной борьбы против консервативных кругов «для защиты отечества и его территориальной целостности» и реформирования управления «по принципу децентрализации». На включении последней формулировки настаивали дашнакские делегаты, а младотурки, вероятно, пошли на эту уступку, чтобы убедить своих союзников в своей доброй воле. Однако сомнительно, что КЕП действительно взял новый курс по этому вопросу.

Глава 4

Первые отклонения КЕП: конгрессы 1909, 1910 и 1911 годов

Хотя армянские власти отнеслись к событиям в Киликии скорее прагматично, тем не менее насилие в Адане оказало длительное негативное влияние на отношения между младотурками и армянами. Оно разрушило надежды дашнаков и некоторых других кругов в Стамбуле на то, что новый режим приступит к реформированию империи. Однако, как мы уже говорили, не существовало никакой реальной альтернативы: после того, как КЕП вновь обеспечил свой контроль над властью, разгромив оппозицию в результате событий 31 марта, иттихадисты стали обязательными партнерами по переговорам.

Второй конгресс Комитета «Единение и прогресс» был созван на османской земле, в Салониках, и проходил с 13 по 25 октября 1909 г. Он дал Комитету возможность сделать первую оценку своей работы во главе страны, а также обсудить вопросы, важные для будущего партии. У нас не так много информации об этом конгрессе, но установленный факт в том, что он был отмечен страстными дебатами за и против сохранения ЦК в виде тайной организации и доминирования вооруженных сил над политикой. Среди новичков КЕП был Мехмед Зия Гёкалп[572], делегат от Диарбекира; его видение будущего империи турок и его концепция османского общества привлекли внимание в Салониках[573]. Конгресс стал для него идеальной платформой для изложения того идеологического синтеза, который постепенно стал главенствовать над движением в последующие годы. Другая личность, которая выделилась на этом конгрессе благодаря своей позиции, — Мустафа Кемаль, делегат из Триполитании. Вопреки советам многих, но в соответствии с недавним указом султана, он отстаивал принцип того, что вооруженные силы и политическая власть должны быть разделены и что военные должны быть подчинены политическим властям. Он тем самым фактически осудил существующую ситуацию, то есть наличие большого числа офицеров в «Merkez-i Ümumî» (Центральном Комитете КЕП), таких как Энвер-бей, который был членом османского генерального штаба и членом ЦК[574].

Этот конгресс также оценил последствия событий 31 марта и, вероятно, принял определенные решения по поводу событий в Киликии, после которых, как мы уже видели, пало правительство Хильми. Все указывает на то, что именно на этом конгрессе КЕП впервые серьезно задумался о замене Хильми-паши, которого критиковали за слишком большие уступки и, среди прочего, за выпуск известного циркуляра от 11 августа 1909 г.[575], в