Иван III Великий. Как Московское княжество превратилось в Россию - Валерий Евгеньевич Шамбаров

Побеждённые братья бежали, Нордоулат – в Литву, Айдар – к Ахмату в Большую орду. А у Ивана Васильевича и дипломаты, и разведка работали очень хорошо. В Крыму у них был агент, богатый купец Хозя Кокос. Он помогал выкупать пленных, присылал ценные донесения. Конечно же, и ему за это неплохо платили. Через Хозю Кокоса забросили предложение Менгли-Гирею: Ахмат – твой враг. Казимир – его союзник. Но они и для Руси враги. Почему бы нам не заключить союз? Менгли-Гирей согласился дружить.

В Крыму у московского государя нашёлся ещё один интерес. У него подрос сын, Иван Молодой. Сам-то Иван Васильевич женился на византийской царевне. Хотелось и для наследника найти престижную невесту, иностранную принцессу. Но в Европе властители были католиками, в Азии – правили мусульмане. Кроме Руси, православных государств осталось всего два. Молдавия и уцелевший кусочек Византии в Крыму. Крошечное княжество Феодоро со столицей в городе Мангуп. Там правил князь Исайко, он тоже был родственником византийских императоров. Ивану Васильевичу подсказали: – у него есть дочка подходящего возраста. С ним связались через Хозю Кокоса. О том, чтобы породниться с московским государем, Исайке даже мечтать не приходилось. Получив такое предложение, он был на седьмом небе. Конечно же, согласился.

Из Москвы в Крым отправилось большое посольство во главе с Алексеем Старковым. Ему поручили подписать договор о союзе с Менгли-Гиреем, а потом ехать в Мангуп, сватать дочь Исайки. Однако сделать ничего не удалось. Хан Ахмат дал воинов сбежавшему к нему крымскому царевичу Айдару. У него и в Крыму среди мурз были друзья. Организовали заговор. Посольство Старкова приехало в столицу ханства Бахчисарай, а там вдруг разгорелся мятеж. Подоспел Айдар с воинами Большой орды. Менгли-гирея свергли, он сбежал. Досталось и русским. Их ограбили. Часть свиты Старкова захватили в плен. Ему самому с оставшимися с трудом удалось выбраться из Крыма, домой вернулись ни с чем.

Но и Айдар ханом был совсем не долго. У Крыма вдруг появился ещё один хозяин. Турецкий султан Мехмед II, захватив Константинополь, рассудил, что и вся бывшая Византийская империя теперь должна принадлежать ему. А ведь и Крым когда-то входил в неё. Это уж потом греческие императоры распродали здешние города итальянцам из Генуи и Венеции. Султан считал, что пора вернуть их новому властителю империи, то есть себе. И всё Чёрное море станет турецким. И прибыли, которые здесь гребли итальянские купцы, достанутся туркам.

В Крыму узнали, что султан готовит войну. Генуэзцы взывали о помощи и к папе, и к Казимиру. Готовились обороняться, нанимали солдат. Князь Феодоро Исайко заявил, что сопротивляться туркам – это будет гибель для всех. Надо им покориться и платить дань. Но его убили собственные приближённые. Посадили князем его племянника Александра, настроенного сражаться. Хотя на выручку Крыму никто не пришёл. Папа был далеко. Казимир драться с турками не рискнул. Оборонять главный центр генуэзских владений Кафу (Феодосию) присоединился только свергнутый Менгли-Гирей со своим отрядом татар. И Александру выделил 300 воинов князь Молдавии Стефан.

А в мае 1475 года с моря показался бесчисленный флот. Начал высаживать возле Кафы громадную армию, 70 тысяч человек под командованием визиря Ахмет-паши. Он обложил город и с моря, и с суши. Выставил батареи пушек. Шесть дней грохотала артиллерия, ядра ломали стены, поражали защитников. Местное правительство поджало хвосты, и Кафа сдалась. Но Ахмет-паша обвинил: – почему сразу не открыли ворота, мутили воду на войну? 300 человек, всю генуэзскую знать, велел казнить. От города потребовал выплатить колоссальную сумму денег, а его воины вовсю грабили.

Жители разбегались кто в княжество Феодоро, кто в татарское ханство. Однако Ахмет-паше было без разницы, кому принадлежат те или иные владения. Он явился завоевать весь Крым. Разослал подчинённых брать другие итальянские города – Солдайю (Судак), Лусте (Алушту), Гурзуф, Чембало (Балаклаву), Каламиту (Инкерман), Тану (Азов). А там уже слышали, что случилось в Кафе. Сражаться не смели, покорялись. В Крымском ханстве ещё собственные смуты не улеглись, татары враждовали между собой. Часть из них перешла на сторону турок, других легко разбили.

Только Мангуп стойко отбивался. Там собрались самые упорные бойцы из генуэзских городов, Менгли-Гирей с отрядом. Крепость стояла на горе, считалась неприступной. Турки осаждали её пять месяцев, бросались на штурмы, несли огромные потери, а взять не могли. Но в городе кончилась еда, начался голод. Ахмет-паша изобразил, будто его войско отступило. Спрятал его в засаде в пещерах. Голодные люди выскочили из Мангупа набрать продукты – и на них набросились. Турки ворвались в город. В отместку за трудную осаду резали всех подряд. Только самых важных пленников отправили в Константинополь.

Князя Александра там казнили. В плен попал и Менгли-Гирей, но ему неожиданно повезло. В Крыму продолжались драки между разными татарскими предводителями. И те мурзы, кто уже подчинился туркам, обратились к султану. Просили поставить ханом Менгли-Гирея – дескать, он сумеет навести порядок. Мехмед II заинтересовался, поговорил с ним, и пленник ему понравился. Он дал клятву верно служить султану, платить дань, и его отвезли обратно в Крым, посадили на престол в Бахчисарае. Но ханство теперь стало частью Османской империи.

А у Ивана Васильевича сорвались планы женить наследника на крымской княжне. Куда она исчезла в этих войнах, никто не знает. Поначалу не удавались и замыслы государя перестроить Москву, сделать красивой и величественной. В Кремле случился большой пожар. Большинство построек были деревянными, заполыхали, как костёр. Борьбу с бедствием возглавил сам государь. В таких случаях тушить было бесполезно, просто ломали все постройки на пути пламени. Дворец удалось спасти, но сгорели несколько церквей, двор и палаты митрополита.

Для 70-летнего Филиппа это стало тяжёлым нервным потрясением. Он слёг больным. Позвал к себе Ивана Васильевича, мастеров-строителей и просил их довести до конца Успенский собор. Считал его главным делом своей жизни. Вскоре он умер. Позже Русская Церковь церковь признала его святым. А на его место церковный Собор избрал коломенского епископа Геронтия. Новый митрополит и великий князь старались добросовестно выполнить завещание святителя Филиппа. Работы вокруг Успенского собора шли полным ходом. Возвели стены, начали делать своды куполов.

Но случилось новое бедствие, совершенно необычное для Руси, – землетрясение. Две стены собора рухнули. Считали чудом, что не пострадал ни один человек, падающие камни не повредили ни одну икону. Иван Васильевич стал допытываться, почему же здание не устояло. Вызвал самых лучших мастеров, псковских. Они изучили и сказали, что известь была слабовата. Государь никого не наказывал. Понимал – предвидеть землетрясение никто не мог. Да и вообще