Пасха под Гудермесом. Боевые действия в Чечне и Дагестане - Виталий Николаевич Носков

– Так. Ну-ка, закончили тут все – на хрен. Я тут со своей разведротой, блин, порядок наведу. Кто будет дергаться, всех к ногтю…

– Ты кто, дорогой? – спрашиваю.

– Я командир разведроты.

– Очень приятно. Ты что так себя ведешь?

А капитан этот в дымину пьяненький.

Я опять:

– Ну, ты будь поскромней. Ты, извини, мы уж тут начали без тебя.

А в 674-м полку был командир роты с погонялом «Кирпич». Я ему говорю:

– Кирпич, ну-ка поговори с джентльменом из разведки.

Серега этого разведчика отвел в сторону, прояснил ему ситуацию. Надо сказать, парень сразу въехал, принес свои извинения, и больше мы его не видели.

Но вот почему-то остался в памяти этот пьяный парень: «Ну так, закончили. Я тут сам войнушку организую». В общем, мы на командном пункте попали под раздачу: войска идут, а нам нужно сворачиваться.

Еще один раз сидим. Все нормально, стреляем, войска идут. Настроение бодрое. Вдруг стрельба бешеная в тылу – что такое? Стая боевиков, что ли, прорвалась? Или вылезли из колодца? Притаскивают экипаж БМП. Контрактники. Снова не наши, и в хлам пьяные. Я дал команду их разоружить. А те у меня на командном пункте стали права качать: «Ну что, с кем тут разобраться?»

Я говорю:

– О, ребята. Ну-ка, разведчики, объясните им ситуацию – куда они попали и каковы здесь правила хорошего тона.

Разведчики физическое воздействие к ним не применили, а уложили их на пол, руки за спину. Я вышел по рации на командира этих контрактников, говорю:

– Тут БМП твоя заблудилась.

Этот экипаж спьяну стрелял по домам – куда попало. Может, куры какие по дворам ходили. В общем, устроили войну. Так обычно бывает с теми, кто стоит в тылу. У них, как правило, боевые действия возникают спонтанно, скоротечно и ведутся с высокой плотностью огня.

Приехали офицеры, забрали своих контрактников. Ну, может, за счет и этого с армейскими офицерами нормальные отношения выстраивались. Ведь не было никаких докладов наверх:

– Товарищ генерал, пьяный экипаж номер такой-то, контрактники Вася, Петя – и дальше по существу вопроса.

Нашу тамошнюю жизнь, если воспринимать без юмора, умрешь от заворота мозгов. На третью, вторую неделю скончаешься. К жизни надо относиться философически. Когда меня спрашивают – давно ли я вывел такую формулу личной жизни, я переспрашиваю:

– Выгляжу нормально?

– Нормально, – отвечают.

– Значит, давно.

Война – это война. А жизнь – это жизнь. На чеченской войне я злой бывал. Даже очень. На бестолковость. На отношение к людям, как мясу. Конечно, в начале второй кампании случались попытки командовать: «Вперед и все!» Бывало, давили на меня: «Вперед туда – выполнить задачу!» Вопросов нет. Выполним. И задавал мучительные кое для кого вопросы: «А кто меня поддерживает? Кто прикрывает? Кто у меня сосед справа, кто слева? При следующем развороте событий куда я должен отходить?» И самое последнее говоришь: «Я вас попрошу – дайте мне, пожалуйста, достоверные сведения о противнике». Молчание… Сведений никаких нет.

– Давай дуй! Наступай на север, – говорят мне, – у тебя все нормально будет. Надо переправиться.

Ну, переправлюсь. А дальше что? Кто меня там ждет? Сведений никаких нет. Что там будет? Как оно повернется?

А это все исполнять солдатику. Живому человеку. Солдатик пошел… Хорошо, если в таком бою вместе с солдатом погибнешь, а если нет? Как дальше жить, если знать, что кто-то погиб по твоей вине? Тяжелая ноша. Командирская. Ответственность офицера в мою молодость воспитывала сама система его подготовки. Начиная с училища она была глубокой, продуманной. Во-первых, воспитывали чувство ответственности за свои деяния. Во-вторых, мы учились побеждать врага.

Солдат хорош, когда обучен. А СОБРы, ОМОНы, с которыми мы шли на «Минутку», прошли первый штурм Грозного и теперь участвовали во втором. С биографией офицеры! Проверяли меня, спрашивали перед штурмом:

– А если вот так будет?

– Будет вот так.

– А если такой разворот событий.

– Будет вот так.

Когда шли на «Минутку», на пути встретился какой-то хитрый школьный комплекс. ОМОНы решили залезть на него. И попали… Я минометчикам отдал приказ: «Прикройте!» Те отработали по боевикам окончательно. Мы никогда не бросали своих. До сих пор дружим. Перезваниваемся.

СОБРы, ОМОНы пришли на войну без бронетехники. И мы находили выходы. Грызли и грызли чеченскую оборону. И ничего. Дошли. Как говорят французы: «Каждый должен внести свою лепту в общее дело». Ну, мы внесли.

По ходатайству генерала Булгакова я был представлен к званию Героя России. Вручали в Кремле. Когда вручали, подошел ко мне однокурсник моего сына по Рязанскому училищу ВДВ – тоже Героя получал. Подходит:

– Дядя Женя, здравствуйте!

А я им не раз в училище сумки продуктовые таскал – надо было подкармливать подрастающую российскую десантуру.

– Как служится? – спрашиваю.

– Нормально.

– Возмужал…

Вот такие в России ребята. А на фуршет после вручения Звезды я не попал. Надо было идти со всеми наградами. Ну, что я поеду через всю Москву наряженный, как елка? Греметь там в метро!

Начинал я в танковых войсках Министерства обороны. В 1996 году уволился из армии за профнепригодностью и перешел во внутренние войска. Не думал, что смогу в штабе функционировать. Но мне всегда нравилось работать с людьми.

Ну а в истории с российским флагом, поднятым на «Минутке», было так. У офицера пресс-службы УВД Алтайского края Веры Кулаковой на «Минутке» в первую войну – в августе 1996 года – погиб муж. Когда Вера узнала, что нас перебрасывают на «Минутку», она, в ту пору командированная в Чечню, приехала, рассказала, как было дело. Офицеры, воевавшие с ее мужем, сохранили российский флаг, снятый ими со здания Временного Управления МВД РФ в Чечне (ГУОШ), когда покидали его в августе и передали Кулаковой Вере. Она попросила меня:

– Когда на «Минутку» выйдете, сообщите мне по рации, я приеду.

Она – человек активный. Как представитель пресс-службы МВД все время металась по войскам. У нее государственные награды, в войне соображает.

Я ей сообщил:

– Мы вышли на «Минутку». Можешь подъехать. Увидеть, где муж воевал и погиб.

Она приехала и говорит:

– Вот у меня флаг. Я дала слово – поднять его на «Минутке». Будет правильно, если флаг поднимете вы, Евгений Викторович.

Вот я его и поднял. Не ожидал, что видеоматериал пройдет по Центральному телевидению и его увидит моя жена, которой я в начале штурма Грозного позвонил и сказал, а потом еще пару раз подтверждал, что сижу в Моздоке и карты рисую.

III

С большим трудом, чтобы навсегда сохранить в