Неправильный - Грета Шелест

с одним, с виду безопасным и зачуханным, ботаником всегда может нарисоваться ебнутый лучший друг, который соберет такую же ебнутую компанию и научит его хорошим манерам», – говорил он.

Вот Марк и не торопился со «встречей года». Сегодня, когда эти двое столкнулись в дверном проеме, он чуть не двинулся умом.

Хорошо, что обоим было не до друг друга. Леха спешил домой, уверенный, что благоразумный Марк обходит мажора десятой дорогой. А у Старка на уме была воспитательная работа.

– Послушай меня, Старков. У меня больше поводов возмущаться, потому что ты и сам прежде не скрывал своих чувств к Громовой! Я же всегда говорил, что мы с Лешкой с детства дружим! А ты все мешаешь в одну корзину! Да и потом, я думал, мы разобрались, и ты мне…

– Да, мы разобрались, – покладисто кивнул Старк. – Но я все равно хочу с ним познакомиться.

– Хорошо, я вас познакомлю в ближайшее время, – хмуро пообещал Марк.

Когда все было съедено, Белов встал из-за стола и посмотрел на часы.

– Надо бы прибраться. А то в срачи спать как-то не улыбается.

Игнат тоже встал.

– Я хочу остаться.

От удивления Марк чуть не выронил тарелки.

– На ночь?

Игнат подошел, отнял дребезжащую посуду из рук Белова и сам поставил в мойку.

– Нет. На все выходные. Как ты на это смотришь, Апельсинка?

Ответом ему были шальная улыбка и радостный блеск в карих глазах.

Они действительно провели выходные вместе. В субботу завалились вместе спать. А всё воскресенье маялись дурью. Но вечером Старк засобирался домой.

Прощание уже било все рекорды. У Марка болели губы, но он все так же активно отвечал на поцелуй. И сам накидывался, едва Старк отодвигался.

– Блять, я так точно не уйду, – хрипло смеялся Игнат, обнимая за талию.

– Я не возражаю, – протянул Марк. – Оставайся.

– А в школу прийти в грязной рубашке и мятых джинсах? Меня засмеют.

– Не поверишь, но у нас есть стиралка.

– Может, ты еще и гладить умеешь?

Марк прищурил глаза.

– Серьезно? Ты умеешь гладить?

– Матери не стало, когда мне было десять. И бабушка крепко за меня взялась. Пока папа зарабатывал деньги, я учился варить борщ, жарить котлеты, лепить пельмени. Заодно освоил глажку и уборку. И если ты сейчас скажешь, что из меня выйдет ахуенная жена, я тебе нос сломаю, – угрожающе предупредил Белов, увидев улыбку Игната.

Старк хмыкнул:

– Обещай, что приготовишь мне свой борщ!

Пообещать Марк не успел. Кто-то вставил ключ в замочную скважину.

Оба парня напряглись. Белов, прежде прижатый к стене, отлип и двинулся к двери, но сжатая рука Игната не дала идти дальше.

– Пусти, я в глазок гляну, – шепнул он.

Замок повернулся, и дверь распахнулась. Оба вздрогнув, отошли на шаг.

Марк хлопал ресницами.

– Папа? А… что ты тут делаешь?

Борис Андреевич хмуро оглядел сына и закрыл двери.

– Не поверишь – живу. Ты почему к телефону не подходил?

«Блять!» Там же зарядка уже сдохла, наверно».

– Ой…

– Матреш… – отец оглядел Старка и поправился, – Марк, я тебя о чем просил?

Марк в растерянности взъерошил волосы.

– Черт. Извини…

– Ладно, не кисни. Договор мы заключили, но вот ужин я из-за тебя, говнюка, пропустил. Так что давай корми папку. Кстати, ты собираешься познакомить меня со своим гостем?

– Здравствуйте, я Игнат, одноклассник Марка, – Старков со скромной (от чего Белов обалдел) улыбкой протянул отцу руку. Борис ее пожал и нахмурился.

– Мне знакомо твое лицо… Подожди, это с ним ты подрался в первый же день? – Борис изумленно глянул на сына и снова на Игната. – Что вы забыли в моем доме, молодой человек?

Игнат вздохнул:

– Да, это я тогда подрался с ним. Борис Андреевич, у нас в Марком действительно был конфликт, но мы уже давно оставили все в прошлом. Одна драка это ведь не повод ненавидеть друг друга всю жизнь. У нас с Марком много общего…

– Одна драка – не повод, – перебил отец. – Но вы, кажется, забыли про то, как со своими дружками избили моего сына.

Марк выругался. Не так он планировал прощаться с Игнатом.

– Папа! Мы с Игнатом разобрались!

– Я вижу! Только пока я отвечаю за тебя, не позволю общаться со всякими уголовниками!

– Папа, – угрожающе начал Марк.

– Марк, я действительно должен идти. Спасибо за помощь, – ровно произнес Старк. – До свиданья, – он кивнул Белову-старшему.

– Прощайте, – отец шаркнул дверью перед его носом. – Какого хрена тут у тебя происходит?

– Папа, я же сказал – мы разобрались. Игнат ошибся. Такое бывает.

– Ты забыл, с какой харей тогда пришел? А я помню. Сын, я волнуюсь за тебя, – начал папа, но Марк увидел, что Игнат оставил на тумбочке телефон.

– Черт, пап, я сейчас. Старков забыл сотовый! – договаривал он уж с лестничной площадки.

Лифт было ждать долго, поэтому он галопом спустился по лестнице.

– Игнат! – позвал Марк, вылетев из подъезда. И тут же поежился.

На дворе начало декабря, а он выскочил на улицу в одной рубашке, еще и не застегнутой, да в штанах. Фигуру Игната Белов заметил уже перед самым поворотом. Тот, видимо, его не услышал.

– Старков! – крикнул он, запахивая поплотнее рубашку. Моментально замерзшие пальцы не справились бы с пуговицами так же быстро.

Старков услышал, повернулся. И не спеша пошел обратно. В какой-то момент он приостановился, а затем двинулся ему навстречу гораздо быстрее.

– Ты сдурел – выскакивать на улицу в таком виде? – Старк схватил его за руку и потащил обратно в подъезд.

– Ты телефон забыл на тумбочке, – стуча зубами, сказал Марк, перебирая ногами.

Они дошли до подъездной двери, и Игнат повернулся к нему, ожидая, когда тот откроет дверь. Только ключ Марка спокойно себе лежал в кармане куртки. Которая также спокойно висела в коридоре на вешалке.

– Ой, – коротко выдал Белов. Второй раз за последние пять минут.

Игнат быстро набрал номер квартиры Беловых, а пока они ждали ответа, вжикнул молнией куртки и притянул к своему теплому телу уже изрядно колотящегося Марка.

Борис, догадавшись, что это сын набрал домофон, открыл дверь, и парни единым туловищем зашли в подъезд. Игнат облокотился о стену и стал растирать спину Марка через тонкую рубашку.

– Да не переживай, я не успел замерзнуть. Игнат, отец не…

– Я все понимаю, – усмехнулся