Будни старого психиатра. Байки о пациентах и не только - Доктор Иваныч

Закончив доклад, старший врач с нервозностью в голосе заявила:

– Игорь Геннадьевич и Надежда Юрьевна! Я опять вас прошу провести работу с Анцыферовым. Он стал вообще неуправляемым. В четырёх картах написал неправильное время и отказался переписывать.

– Почему его нет на конференции? – спросил главный.

– Не считает нужным, – ответила старший врач. – Один раз побывал, и всё на этом.

– Почему он не хочет переделывать карточки?

– Во всём винит диспетчера, говорит, что она нерационально вызовы распределяет, из одного конца города в другой. Из-за этого доезд превышает двадцать минут. В картах он пишет фактический, а не тот, который нужен.

– Да, помнится он мне тоже об этом рассказывал. И вы знаете, Галина Владимировна, я его понимаю. Вызовы-то действительно распределяются некорректно. При малом количестве бригад это было оправдано, и мы ни слова не говорили. А теперь недостатка нет. Каждый день на линии тридцать три – тридцать четыре бригады. Ну и зачем, спрашивается, гонять из конца в конец? Галина Владимировна, я так понял, что в вашей смене диспетчер действует полностью самостоятельно, независимо от вас. Но вы понимаете, что так не должно быть?

– Игорь Геннадьевич, я, честно говоря, не ожидала от вас такой реакции. Вообще-то и в приказе, и в должностных инструкциях написано, что врачи и фельдшеры обязаны подчиняться диспетчеру. А теперь он почувствует вашу поддержку и вообще распояшется. Мы так до полной анархии дойдём!

– Не преувеличивайте, Галина Владимировна, не нагоняйте панику. После конференции я с ним поговорю и всё, что нужно он перепишет. Но на будущее сделайте так, чтобы этот разговор больше не повторялся. Давайте работать не только по букве закона, но и просто по-человечески. Коллеги, вопросы есть?

– Да, – ответила фельдшер Кузнецова. – У нас с Галиной Владимировной возникли разногласия. Я поставила больному судорожную готовность, но мне сказали, что она ставится только на основании энцефалографии. Получается, что клиническая картина вообще не имеет значения?

На этот вопрос ответила Надежда Юрьевна, стараясь быть корректной по отношению к старшему врачу и не принизить её авторитет.

– Да, решающее значение в диагностике имеет ЭЭГ. Но, если нет возможности её выполнить, нужно руководствоваться клинической картиной. Нужно проверить симптомы… симптомы… Дай бог памяти… Трюссо, Хвостека…

– Маслова, – дополнил врач Данилов.

– Короче говоря, вбейте в поиск «симптомы судорожной готовности», и сразу выскочит то, что надо, – подвела итог Надежда Юрьевна. И ещё, коллеги, напоминаю про соблюдение масочного режима. Даже в машине вы должны быть в масках.

– А уж в машине-то зачем? – спросил Данилов.

– Этот вопрос задайте главному санитарному врачу, – ответила Надежда Юрьевна.

– А если вызов не на инфекцию и не к ребёнку?

– Евгений Анатольевич, речь идёт о постоянном ношении маски на всех вызовах.

– Я балдею от этого цирка!

– Балдеть вы можете сколько угодно, но будьте любезны выполнять требования. Ещё, коллеги, по традиции у нас будет проводиться выставка детских рисунков на новогоднюю тематику. Знаю, что ваши дети и внуки умнички, пусть порадуют всех своими талантами. А мы в долгу не останемся и ответим подарками. Рисунки приносите Андрею Ильичу.

– Кстати о подарках, – сказала фельдшер Шахова. – Мы ежемесячно платим взносы в Ассоциацию медсестёр. Каждый раз нам обещают золотые горы. Якобы помогут детей собрать в школу, дадут новогодние подарки, проведут праздничные мероприятия, нас как-то поощрят. Но в итоге мы не получаем ничего. Спрашивается, за что с нас берут деньги?

Андрей Ильич встал с места злой, как сто чертей и едва сдерживаясь, ответил:

– Ну что вы всё об одном и том же? Для нас проводятся образовательные мероприятия.

– Ой, да не смешите, Андрей Ильич! За весь год провели один вебинар, который через одно место был организован, и одну конференцию. То чего-то для медсестёр поликлиник, то ещё какая-то лабуда, уж сейчас и не вспомню. Нам-то зачем это надо?

– Вам, как членам Ассоциации, проще проходить аккредитацию и аттестацию, – выдал Андрей Ильич ещё один аргумент.

– А какая тут взаимосвязь? Покажите, где написано, что для членов Ассоциации установлен упрощённый порядок аттестации и аккредитации! Вы просто не знаете, что сказать. Всё, я пишу заявление о выходе, у меня нет лишних денег.

– Пишите, пишите… – махнул рукой Андрей Ильич.

Да, понимаю, что средним медработникам мало пользы от членства в их Ассоциации. Но главный фельдшер агитирует их не по собственной прихоти и не от финансовой заинтересованности. Причина в том, что на него жёстко давит руководитель региональной Ассоциации, постоянно требующий роста членства. Рядовым работникам намного проще: написали заявление и вышли. А вот из Андрея Ильича в очередной раз сделают врага народа.

После конференции диспетчер Надежда сообщила отвратительную весть: будем работать на тридцать первой машине с водителем Жуковым. Считается он худшим из худших, и работу с ним все воспринимают как наказание. Валентину Василичу хорошо за шестьдесят, он всегда спокоен, вежлив, абсолютно неконфликтен, город знает на «отлично». Так что же с ним не так? Чем он не устраивает? Всё дело в его чрезмерной осторожности, пугливости и зашуганности. Валентина Василича бесполезно просить ускориться. Уговорить его включить спецсигналы – задача не из лёгких. Но даже если и удастся это сделать, то быстрее он не поедет. Сверкающая и воющая машина как ползла, так и будет ползти в общем потоке.

Первый вызов прилетел около девяти, раньше, чем обычно. Поехали на боль в груди у мужчины сорока шести лет.

У большого частного дома, было припарковано несколько разномастных легковых машин: от древней убитой «девятки» до сверкающего черного «крузака». Возле калитки стояли четверо суровых мужчин средних лет. Были они прилично одеты, ничего предосудительного не совершали, однако от них исходили ощутимые флюиды опасности. Их внешность не хуже справки о судимости говорила о принадлежности к криминальному миру.

– Сколько можно вас ждать? Чего-то попутали, что ли? – жёстко спросил один из них, а остальные недобро уставились на нас. – Вы приехали к человеку, который за городом смотрит! Если с ним что-то случится, то мы с вас по любому спросим, и за мусорами не спрячетесь! Давайте по-бырому, сделайте всё по-людски!

Разумеется, вступать в дискуссию мы не стали и прошли в дом. Обстановка внутри была богатой и в то же время до карикатурности безвкусной. За столом сидели четверо мужчин, похожих как две капли на тех, которые находились на улице.

– Вы чё, пешком, что ли, шли? – спросил мордатый, набыченный тип. – Давайте работайте быстрей!

Больной, одетый в добротный спортивный костюм, сидел на большом кожаном диване и тяжело, часто дышал. На