Нить времен - Эльдар Саттаров

Ознакомительный фрагменттак сказать, не торговался. Цены на нефть были зафиксированы по текущим на тот момент прогнозным ценам справочного сорта «Брент», которые тогда колебались между восемью и девятью долларами за баррель. Средняя ставка восемь с половиной показалась всем вполне справедливой и приемлемой. Одному только «Газпрому» удалось отдельно оговорить совещательный механизм регулярного рассмотрения скидок на газ, который планировалось поставлять на строящийся Амурский ГПЗ, а также в магистральный газопровод до японской Ниигаты. Пока что большая часть газа закачивалась обратно в пласт для поддержания давления, и лишь небольшие объемы топливного газа после подготовки поставлялись во Владивосток.

Рокко занимал должность директора по производству, но действовал и как заместитель генерального директора предприятия, приехавшего из Бельгии. Через три года они должны были поменяться, и на его место должен был заступить бельгиец, когда совместное предприятие возглавит итальянец. Таким образом компании-операторы, выкупившие по пятьдесят процентов контрольного пакета, поддерживали баланс собственных интересов.

После работы Альберт поехал с Рокко в местный паб «Ольстер», где проводилась вечеринка метрологической службы, отмечавшей профессиональный День метрологии, который Рокко почему-то упорно называл «праздником метра». Впрочем, после политкорректного отчеканивания краткого приветствия во здравие, он умело скрылся, в то время как Альберт остался тянуть пенистое пиво в компании операторов технологических установок и полевых слесарей. Они разговорились о внедряемой на месторождении автоматизации, и Альберт, слово за слово, поделился собственным опытом, рассказав им о конвейерной работе на западной мебельной фабрике, где ему не так давно довелось гнуть спину. Например, про чудо-пилу, которая сама вырезала столы различной формы – надо было только задавать программу и правильно расставлять присоски, после чего оставалось только выгружать на нее одну за другой доски из штабелей, выточенных на соседнем станке. И так день-деньской. Операторы историям подивились, привыкнув видеть в нем офисного работника, помощника большого начальника. Они тоже рассказали ему о своей работе, в частности – о самых несусветных несуразностях, которые им доводилось наблюдать на своих рабочих участках. «Сахалин-10» отличался высокой степенью автоматизации, и, с одной стороны, все эти КИПиА, АСУ, РСУ, ПАЗ и ПиГ[3] предельно облегчали задачи управления комплексами технологического оборудования. С другой – далеко не всегда системы использовались рационально. Лед был растоплен. Альберт вспомнил между делом об итальянском социалисте Панцьери, который считал, что сама логика технических усовершенствований в области автоматизации подталкивает ассоциированных производителей к рабочему контролю над производством, тем самым приближая наступление реального социализма. На удивление, теория о возможности перехода к социализму через рабочий контроль не на шутку заинтересовала всех присутствующих, и кто-то даже спросил, есть ли у Альберта работы этого Панцьери, чтобы почитать. Работы у Альберта были – недавно он получил бандероль со старинными журналами «Красные тетради» от своего друга Пьеро, но, к сожалению, только на итальянском. Тогда они сговорились, что в следующую среду ребята заглянут к Альберту вечерком и он сможет им почитать статьи из этих журналов или хотя бы пересказать их содержание.

Рабочий контроль

Как это ни странно прозвучит, начал свой рассказ Альберт, но эксперименты с рабочим контролем начались еще в марионеточной республике Сало, при Муссолини. Фашисты попытались, на закате своей истории, реализовать концепцию «третьего пути» корпоративного государства через так называемую «социализацию экономики» путем создания «советов управления предприятиями», в которые входили как представители собственников предприятий, так и делегаты от трудовых коллективов. Практической разработкой данной организационной формы занялся Никола Бомбаччи, коммунист, добровольно присоединившийся к режиму Сало в качестве советника дуче. За основу он взял планы Вольной территории Гуляйпольского повстанческого района 1919–1920 годов, а также опыт организации цеховых Внутренних комиссий в Турине под идейным руководством Антонио Грамши того же времени. В первом случае махновская армия лишь декларировала общие принципы власти «вольных трудовых советов крестьян и рабочих» на подконтрольной территории, которые ей помешала осуществить Гражданская война. Во втором случае движение вылилось в захваты фабрик рабочими в период «красного двухлетия» и было подавлено не без участия самих фашистов. Теперь же возрождение советов было призвано обеспечить гармонизацию функционирования национальной экономики сначала в условиях военного времени, затем в условиях переходного периода, когда еще только решалось, в чей лагерь попадет Италия, западный или восточный. Фактически советы управления предприятиями остались единственной организационно-правовой формой старого режима, которую антифашистская коалиция решила сохранить при приемке-передаче государственной власти и контроля над суверенитетом, заменив фашистских функционеров в советах бывшими партизанами. У Бомбаччи, повешенного партизанами, эстафету принял Родольфо Моранди, министр промышленности от социалистов, составивший проект закона о советах управления предприятиями. Закон принят не был, но благодаря Моранди право работников на «участие в управлении предприятием» было закреплено в статье 46 итальянской конституции. Центральная роль советов в экономике, таким образом, сохранялась вплоть до победы христианской демократии над блоком коммунистов и социалистов в сорок восьмом году. За первые пять лет после установления Первой республики рационализированные процессы, введенные на системообразующих предприятиях, вроде ФИАТа или Оливетти, привели к выработке максимальных норм прибыли, заложив основы тридцатилетнего процветания. Как результат, в пятьдесят четвертом году их собственники начали инвестировать крупные денежные средства в модернизацию технологических линий и автоматизацию рабочих процессов для дальнейшего повышения получаемой ими относительной прибавочной стоимости. Это привело не только к утрате позиций старой гвардии квалифицированных коммунистов из профсоюза металлургов, входивших в обескровленные внутренние комиссии, но и к наплыву молодых, неквалифицированных, но по-своему боевых «массовых рабочих», к которым и принадлежал Пьеро, друг Альберта. В то время ФИАТ утверждался на европейском и мировом рынках, выйдя на второе место по объемам производства после «Фольксвагена», и в то же время сохранял функции центра капиталистической власти в Италии, на который ориентировались все экономические и политические силы страны. Например, бурное строительство автодорог или рост производства резины для покрышек «Пирелли» в эти годы происходили исключительно благодаря феноменальному росту производительности ФИАТа, точно так же, как предпринятое государством снижение цен на бензин и транспортных налогов. Однако в сферах образования или строительства жилья Италия отставала от других развитых стран. Так что рабочую молодежь Турина совершенно не устраивала отведенная ей роль винтиков и шестеренок безупречной машины ФИАТа. Несмотря на возможность ездить на танцы на собственных малолитражках, молодые люди чувствовали в те годы неудовлетворенность сложившимся образом жизни.

Ставшие известными планы металлургических компаний об увеличении рабочей недели до 52 часов вызвали массовые забастовки по всей Северо-Западной Италии. В считаные дни огромный коллектив ФИАТа, с его подавляющим большинством «массовых рабочих», неквалифицированных и молодых, не состоявших ни в профсоюзах, ни в левых партиях, непостижимым для стороннего наблюдателя образом оказался хорошо подготовленным

---

Конец ознакомительного фрагмента Купить полную версию книги

---