Глина и кости. Судебная художница о черепах, убийствах и работе в ФБР - Элизабет Бэйли

Барб была душой всего отдела; сама талантливая художница, она никогда не забывала, что, руководя творческой группой, надо давать людям свободу и право выбора. Она следила, чтобы все вокруг помнили, какая у нее великолепная команда, и считала своим долгом подталкивать нас на карьерном пути. Она защищала сотрудников, как собственных детей, и никто, даже самый талантливый ученый, не имел права пользоваться нами, как ему вздумается. «Слушай, яйцеголовый, ты не можешь являться сюда в пятницу в пять часов и ожидать, что мои художники задержатся на работе, потому что ты не смог получше организовать свой день!» И можете мне поверить – они ее слушали.

У нас царила атмосфера профессионализма, командной работы, творчества и радости, так что наше отделение было оазисом для многих ученых, которым хотелось на время отдохнуть от своей лаборатории. Звучит как рай? Так и было. И я вовсе не хотела, чтобы это изменилось.

В один судьбоносный день я увидела в «Вашингтон пост» объявление: ФБР ищет художника-иллюстратора. Я думать не думала уходить из Хопкинса, но была зачарована тем, что могла бы делать в Бюро. Образцы для демонстрации в суде, фотороботы, зарисовки мест преступлений… Поездки… Весь день рисовать и при этом помогать ловить плохих парней? Слишком чудесно, чтобы быть правдой.

Однако все в округе Колумбия знают, что такие объявления на государственную службу не всегда настоящие. Обычно должности заполняются уже имеющимися сотрудниками, но по закону надо опубликовать предложение для всех. Ну чтобы все выглядело честно. Но это объявление выглядело так, будто его писали, глядя в мое резюме: у меня уже была секретность с высоким доступом, чистый тест на полиграфе, навыки художника, диплом колледжа, а также владение Freehand, Photoshop и PowerPoint (золотая триада для компьютерного дизайнера в те времена). Я обладала кучей дизайнерского опыта, привыкла работать в предельно сжатые сроки и даже работала с программами по 3D-моделированию.

Однако я не была уверена, стоит ли отправлять резюме. Мне нравилось в Хопкинсе, но я знала, что ситуация может в любой момент измениться. Этому научило меня детство в семье военного. Каждые три года моя лучшая подруга переезжала, потому что ее отца отправляли на другой конец страны. В конце концов я решила, что ничего не потеряю, если попытаюсь. Скорее всего, работу я не получу, но хотя бы посмотрю, как все устроено в ФБР. К тому же у меня будет отличная история, чтобы рассказать друзьям.

Я положила свое резюме и сопроводительное письмо в конверт FedEx и отправила. Месяцы шли, ответа из Вашингтона не было, и я уже решила, что должность досталась кому-то другому. Мне никогда не казалось, что отсутствие новостей – хорошая новость. Однако как-то раз, когда я выполняла срочный заказ, у меня зазвонил телефон. Приятный мужской голос сказал, что его зовут РОН и он из ФБР. Я не совсем поняла причину звонка и предположила, что пришло время обновить мой статус секретности.

Я почти не слушала мужчину, продолжая работать над заказом, но внезапно он сказал: «Вы соответствуете всем требованиям». Сердце замерло у меня в груди: я вспомнила о заявлении, которое отправила девять месяцев назад. Он продолжил говорить: к ним поступило несколько сот резюме, и вот они сузили выбор до нескольких кандидатур. Когда я смогу пройти собеседование?

Я судорожно сглотнула. Собеседование предполагалось провести по телефону, поэтому мы договорились на следующий день. Мобильные в те времена имелись разве что у голливудских продюсеров, а я не хотела, чтобы звонок состоялся в рабочее время. Так что я попросила отгул на полдня и вернулась домой пораньше. Ровно в назначенную минуту телефон зазвонил; со мной говорило по спикеру сразу четверо человек.

Все были крайне вежливы; мне задавали разнообразные вопросы насчет ПО и способов решения дизайнерских задач. Единственным затруднением было отсутствие компьютера у меня перед глазами. Одним из первых вопросов было: «Как вы обработаете размытое фото?»

Как при изучении русского, я зажмурила глаза и представила перед собой меню Photoshop.

– ОК, сначала откорректирую фильтр, потом использую маски резкости, включу превью, откорректирую свет, контраст и…

Если вам стало скучно, я вас не виню, но для художников это звучало так, будто я знаю, о чем говорю.

Рон спросил, есть ли у меня веб-сайт с портфолио. Сайта не было, поэтому он попросил загрузить мои работы на зип-драйв (дело было в 1998 году) и прислать ему до конца недели.

– Конечно, – ответила я.

Оставалось две проблемы: во-первых, у меня не было готового портфолио. Поскольку прошло уже столько времени, я решила, что мое резюме давно полетело в мусорную корзину. И во-вторых, я до сих пор не обзавелась домашним компьютером. Однако с помощью карты «Виза» через двадцать четыре часа обе проблемы были решены. Я купила голубой iMac и всю ночь просидела, составляя портфолио.

Я думала, что придется ждать еще несколько месяцев, но через неделю мне снова позвонили.

– Работа ваша, если вы ее хотите.

Серьезно? Я думала, что собеседование по телефону – только первый шаг в длительном процессе. Удивительно, но я получила работу, даже не увидев, как выглядит ФБР изнутри.

Очень скоро агенты ФБР уже опрашивали моих соседей, коллег и друзей из колледжа, а я проходила тесты на полиграфе и сдавала анализы на наркотики. Все развивалось с молниеносной скоростью, а потом резко остановилось 30 сентября 1999 года с концом налогового года. Меня торопились принять на работу до предполагаемого моратория на найм, однако не успели – а теперь никто не знал, когда мораторий закончится.

Два года я провела в ожидании и неизвестности. Каждые три-четыре месяца я звонила Рону или он звонил мне, чтобы подтвердить, что рано или поздно я все-таки стану сотрудницей Бюро. Наконец мораторий сняли, и машина по найму закрутилась снова. В пятницу, 7 сентября 2001 года, полевой агент из Балтимора пожал мне руку и сказал: «Добро пожаловать в ФБР». Оставалось еще закончить с кое-какими бумагами, но дело было на мази.

До катастрофических событий следующего вторника. Естественно, я предполагала, что после 11 сентября ФБР есть чем заняться, поэтому позвонила Рону и сказала, что готова ждать еще. Он заверил меня, что принимаются все необходимые меры, чтобы я вышла на работу до Рождества.

Рон не подвел: я приступила к работе в ФБР 4 ноября 2001-го. Прошло три года с тех пор, как я отправила свое резюме. Три года гаданий, не приснилось ли мне все это и правда ли я получила работу мечты, три года вопросов вроде: «Ты уверена, что в ФБР сказали, что тебя берут?». С