Проклятый Лекарь. Том 7 - Виктор Молотов

остановилась у неприметного трехэтажного здания в одном из тихих переулков Арбата. Серый фасад без архитектурных изысков, маленькие окна с решетками на первом этаже, обшарпанная входная дверь.

Никаких вывесок, табличек, указателей. Выглядело как заброшенное административное здание или склад.

— Здесь? — недоверчиво спросил я у водителя. — Вы уверены, что не ошиблись адресом?

Он молча кивнул, потом все-таки заговорил хриплым, прокуренным голосом:

— Второй этаж. Кабинет двести шесть. Господин Ярк вас ждет. Скажите охране внизу, что вы от графа. Пропустят без вопросов.

Водитель отвернулся, давая понять, что разговор окончен.

Я вышел из машины и огляделся. Переулок пустынный: ни прохожих, ни машин. Только бродячий кот копался в мусорном баке, да голуби дрались за корку хлеба. Идеальное место для секретных дел.

Вошел в здание.

Внутри оказалось совсем иначе, чем снаружи. Мраморные полы, отполированные до зеркального блеска. Стены обшиты дубовыми панелями. Лепнина на потолках — ангелочки с рогами изобилия.

Картины в золоченых рамах — пейзажи, натюрморты, портреты людей в старинных костюмах.

И запах. Характерный больничный запах.

Так вот оно что. Секретная клиника. Место, где лечат тех, кого нельзя лечить в обычных больницах. Криминальные авторитеты с пулевыми ранениями. Аристократы с некоторыми венерическими болезнями. Политики после неудачных покушений. И некроманты, раненные инквизицией.

На первом этаже располагался просторный холл с постом охраны. Там стояли два крепких парня в черной форме без опознавательных знаков. Бритые головы, накачанные шеи, холодные глаза. Профессионалы.

— Я к господину Ярку, — сказал я, подходя к стойке. — От графа Ливенталя. Доктор Пирогов.

Охранники переглянулись. Один из них снял трубку внутреннего телефона, набрал номер:

— Господин Ярк? Доктор Пирогов прибыл. Да, сэр. Понял, сэр.

Положил трубку, кивнул напарнику:

— Проводи доктора на второй этаж. Кабинет двести шесть.

Второй охранник молча встал, жестом пригласил следовать за ним.

В лифте я активировал некромантическое зрение на минимальную мощность, чтобы просто проверить обстановку.

Здание буквально засветилось в астральном плане. Защитные контуры на каждом этаже: от проникновения, от прослушивания, от магического наблюдения.

Сигнальные руны в стенах сработают при попытке взлома. Барьеры на окнах и дверях не выпустят изнутри того, кого не хотят выпускать.

Серьезная защита. Уровень императорского дворца. Или тюрьмы для особо опасных преступников. Ливенталь явно параноик. Или у него есть серьезные враги. Скорее всего — и то, и другое.

Второй этаж встретил меня тишиной операционного блока. Длинный коридор, белые стены, линолеум на полу. Двери по обеим сторонам — все закрыты, на некоторых таблички «Стерильная зона», «Реанимация», «Операционная №1», «Операционная №2».

И ни души. Ни врачей, ни медсестер, ни пациентов. Только гулкое эхо моих шагов.

Охранник довел меня до кабинета двести шесть, постучал:

— Войдите, — раздался изнутри низкий голос с легкой хрипотцой.

Дверь была приоткрыта. Я вошел.

Внутри просторная палата, явно переоборудованная под операционную. В центре медицинская кушетка с регулируемой высотой. На ней тело.

Вокруг медицинское оборудование.

У окна стоял Ярк.

— Доктор Пирогов, — Ярк повернулся ко мне. Серые глаза, холодные, как сталь. — Рад видеть!

— Где пациент? — я сразу перешел к делу.

Ярк кивнул на кушетку:

— Всеволод Кириллович Мёртвый. Вот он.

Я подошел к телу, начал визуальный осмотр. Сейчас его внешний вид был изуродован следами жестоких пыток.

Ожоги на руках — круглые, размером с пятирублевую монету. От раскаленного железа, судя по четким краям. Минимум двадцать штук на каждой руке. Методично, по линии от запястья до локтя.

Гематомы на ребрах — фиолетово-черные, размером с кулак. От ударов тупым предметом. Возможно, дубинкой или прикладом. Несколько ребер на ощупь сломаны — хруст костных отломков при пальпации.

Рваные раны на спине — длинные, с неровными краями. От плетей с металлическими наконечниками. Некоторые до кости. Кое-где видны обрывки мышечной ткани.

И главное — черные вены, проступающие под кожей как татуировка. От пальцев рук поднимаются к локтям, от локтей к плечам, сходятся на груди в районе сердца. Некротический яд.

— Его пытали в инквизиции, — сказал Ярк, заметив мой взгляд. — Три дня. Профессионально. Дознаватель Крюгер лично занимался.

— Крюгер?

— Его называют «Костолом». Специалист по некромантам и еретикам. Говорят, может заставить говорить даже мертвеца.

— Судя по следам он постарался на совесть, — я осторожно повернул голову Мертвого. — Вывих нижней челюсти. Сломан нос. Разрыв барабанной перепонки. Классический набор для допроса с пристрастием.

— Мы вытащили его вчера ночью, — продолжил Ярк. — Сложная операция. Потеряли троих людей. Инквизиция усилила охрану своих казематов после последнего побега.

Всеволод Кириллович… Как же ты так? Долбанная инквизиция. Если бы не Волконский… Что ж, лишний повод разобраться с ним раз и навсегда.

— Сколько он потерял крови?

— По нашим оценкам больше трех литров. Половина общего объема. Плюс яд. «Черная купель» — слышали о таком?

— «Черная купель»… — я задумчиво произнес. — Да, слышал. Редкая дрянь. Рецепт из времен первых крестовых походов против некромантов.

Активировал некромантическое зрение на полную мощность, начал детальный осмотр энергетической структуры.

Картина открылась печальная. Яд распространился по всему организму через кровеносную систему. Концентрировался в трех ключевых точках — сердце, печень, головной мозг.

— Варят эту гадость из толченых костей самоубийц, — продолжил я, доставая из сумки инструменты. — Обязательно тех, кто покончил с собой в отчаянии, а не от болезни. Добавляют могильную землю из неосвященного кладбища. И главный ингредиент — кровь невинных. Обычно детская, но подойдет и кровь девственниц.

— Мило, — саркастично заметил Ярк.

— Инквизиция не славится гуманизмом. Эффект яда — разрыв связей между душой и телом. Астральное тело отделяется от физического постепенно, причиняя невыносимую боль. Человек умирает медленно, в полном сознании, чувствуя, как его сущность распадается на части.

— Сможете помочь?

— Посмотрим, — я засучил рукава. — Сколько времени прошло с момента отравления?

— Около двенадцати часов. Может, чуть больше.

— Критично, но не безнадежно. Есть все необходимое? Медикаменты, оборудование?

— Все есть, — Ярк махнул рукой в сторону шкафов. — Лекарства, приборы, кровь для переливания — четвертая отрицательная, его группа. Если нужны ассистенты — внизу дежурят медсестры.

— Справлюсь сам. Лишние люди будут мешать. Но мне нужна абсолютная тишина. И никакого вмешательства, что бы ни происходило. Некоторые мои методы могут показаться… необычными.

Ярк понимающе кивнул.

— Сначала стабилизируем витальные функции, — сказал я, переходя в режим врача скорой помощи. — Стандартный протокол реанимации, потом перейдем к специфическому лечению.

Быстро проверил основные