Московский Монмартр. Жизнь вокруг городка художников на Верхней Масловке. Творческие будни создателей пролетарского искусства - Татьяна Васильевна Хвостенко

но и бедным помогал не скупясь, натуру имел широкую. Незадолго до своей смерти папа не раз говорил Георгию Васильевичу: «Хватит работать на «мамоню», пора подумать о душе». Но Нерода его не слышал. Хотя ведь были и памятник Пушкину, и памятник-бюст Жуковскому…

Георгий Васильевич родился в Чернигове, в то время очень тихом провинциальном городе, утопающем в садах. Кругом раскинулись имения известных дворянских семей. Большие города – это одна жизнь, а маленькие – другая, тихая. В Чернигове все знали друг друга. Семья Нероды занимала особое положение, потому что отец Георгия, Василий Васильевич, был начальником железнодорожной станции. Мать, Александра Гавриловна, занималась воспитанием троих детей. Жили они в центре, в красивом особняке с мезонином. Старший сын, Владимир, потом поехал учиться в Санкт-Петербург и стал инженером. Дочь, Анна, ходила в Черниговскую гимназию. А Георгий рано начал рисовать, и отец решил послать его в Москву, в Училище живописи, ваяния и зодчества.

В 1907 году Георгий блестяще сдал экзамены и поступил в класс профессора Волнухина. В этот же год вместе с ним поступили Александр Хвостенко, Павел Корин, Михаил Черемных, Андрей Худяков, – с тех дней началась их дружба. А немного позже в училище поступил и мой отец.

Во время Гражданской войны красные, отбив у белых Чернигов, начали расстреливать всех, кто был связан с белой армией. Василий Васильевич при белых оставался заведующим железной дорогой, поэтому его схватили и расстреляли. Депеша, посланная А. В. Луначарским в его защиту, опоздала.

Но письменный отзыв Луначарского о работах Георгия Нероды, в частности, о скульптурном портрете Ленина, спас Георгия Васильевича, когда его самого вызвали в ГПУ в 1937-м.

Георгий Васильевич боялся репрессий не только из-за расстрела отца. Была, оказывается, и другая причина…

Когда после красных в Чернигов вошли петлюровцы, среди арестованных оказался и Георгий Нерода. Всех заперли в подвале, и, скорее всего, их ждал расстрел. Однако, узнав, что Нерода – художник, ему предложили создать эскиз формы для армии Петлюры. Форма должна быть узнаваема, и главным ее атрибутом следовало сделать шапку. Срок был дан кратчайший, а обещанная награда – освобождение из-под стражи. Нероде запомнилось, что, когда ему принесли бумагу, карандаши и краски, то он сразу же принялся за дело. О последствиях не думал, захваченный творческой задачей. Идея пришла как-то сразу, и наутро уже был готов эскиз.

Характерный головной убор петлюровцев – гладкая, обтягивающая голову шапка со свисающей на затылок частью, напоминающей вытянутый треугольник, с кистью на самом конце – всем известна по фильмам и фотографиям Гражданской войны.

Наверное, работа понравилась кому-то из окружения Петлюры или, быть может, самому Петлюре, поскольку Георгия Нероду вскоре после этого выпустили на свободу.

А я-то никак не могла понять, зачем Нерода все время делает портреты вождей. Конечно, имея такое в прошлом – расстрелянного отца, форму для петлюровцев, да еще и жену – дочь священника (деда Натальи Федоровны, тоже священника, в 1920-е годы сбросили с поезда), еще как будешь стараться, чтобы защитить себя и свою семью.

Кукольный театр

Еще до революции каждое лето в черниговский дом родителей Георгия Васильевича Нероды съезжалась столичная молодежь из Москвы и Петербурга. В доме становилось шумно и весело. Гости пели, музицировали на рояле, рисовали и даже организовали музыкальный кукольный театр, который приобрел такую известность, что на спектакли собирались многие жители Чернигова и его окрестностей; приезжала богатая знать из соседних имений. Наталья Федоровна Автономова, ставшая впоследствии женой Георгия Нероды, придумывала и шила для кукол платья (она училась в Строгановке на декоративном отделении), мой отец соорудил пищик и вещал голосами разных Петрушек. Владимир, старший брат Георгия Нероды, сочинял музыку, а их друг Георгий Шалимов, также живший в Чернигове и учившийся в Училище живописи, ваяния и зодчества, делал кукол. Частой гостьей была и молоденькая Наталия Сац, впоследствии создательница первого детского театра в Москве. Может быть, идею детского театра ей подсказали спектакли театра Нероды. В репертуаре значились басни Крылова, сказки Андерсена, А. Толстого, русская сказка «Медведь и девочка» и пьесы собственного сочинения Сац. Сцену заполняли гномы, арлекины, петрушки, среди персонажей был и некий «кузнец Обиралов» – дань злобе дня.

Впоследствии, когда Георгий Шалимов и мой отец оказались на туркестанском фронте, они создали там кукольный театр для бойцов Красной армии и с ним переезжали из части в часть, показывая смешные сцены борьбы Красной армии с бандами басмачей. Тексты писали сообща, иллюстрируя их плакатами с призывами покончить с басмачами и другими бандами – врагами советской власти.

Наташа Сац и Наташа Розенель

Недалеко от Чернигова находилось имение знаменитого композитора Ильи Саца – автора музыки к уникальному спектаклю раннего Московского Художественного театра «Синяя птица», который был поставлен молодым Станиславским, Немировичем-Данченко и их любимым учеником Сулержицким. Владимир Нерода был влюблен в дочь Саца, Наташу. Наталья Ильинична Сац, в отличие от своего рано умершего отца, прожила почти сто лет бурной и тяжелой жизни, до конца дней сохранив талант и оптимизм.

На любовь Владимира Нероды Наташа Сац не ответила, поскольку сама была влюблена в своего приятеля Митю Розенеля, женой которого впоследствии и стала. У Мити был брат-большевик, занимавшийся перевозом нелегальной литературы из Европы в Россию. Однажды, когда он перевозил еще и большую сумму денег, его выследили и убили. У него осталась вдова – тоже Наташа, впоследствии вышедшая замуж за наркома Луначарского, который часто гостил в семье Сац. Эта Наташа – Наталья Александровна Розенель – в 20-е годы стала одной из ведущих актрис московского Малого театра, где успешно играла в пьесах самого Луначарского, чем, кстати, вызывала беспощадные насмешки Демьяна Бедного, на которые сам Луначарский отвечал не менее остроумно и ядовито. Потом, после смерти Луначарского, она как-то отошла от театра, но написала интересные воспоминания «Память сердца» – в издании книги репродуцирован ее портрет работы Михаила Вербова. Умерла Наталья Александровна в 1970 году сравнительно нестарой. Покоится она на Новодевичьем кладбище, на аллее, где похоронены Чехов, Немирович-Данченко, Качалов, Москвин, Коонен, Таиров, Берсенев.

Владимир Васильевич Нерода

Братья Нерода и Василий Хвостенко были частыми гостями в семье Сац и до, и после революции. Отец написал прекрасный портрет Натальи Ильиничны Сац, который Владимир Нерода увез в Петербург и не расставался с ним всю жизнь, портрет висел у него в овальной старинной золотой раме в гостиной. И любовь к Наталье Сац он пронес через всю жизнь, был ее другом и советником во всех начинаниях, в частности – в создании первого в Европе и мире музыкального детского театра. Он приезжал на все премьеры, на все генеральные репетиции.

Образование у Владимира Нероды было техническое, но он страстно любил классическую музыку и в конце концов стал известным в Ленинграде педагогом по