Николай Кузнецов. Строптивый ставленник Сталина - Владимир Виленович Шигин

* * *

В том же 1943 году Ставка начала подготовку к снятию блокады Ленинграда. На Балтийский флот были возложены две основные задачи: обеспечить перевозку войск на Ораниенбаумский плацдарм и подготовить огневой удар всеми силами береговой и корабельной артиллерии по укреплениям противника в полосе нашего наступления.

Наступление началось 14 января, в результате были освобождены Красное Село и Ропша, а Петергофско-Стрельнинская группировка противника оказались в кольце. К 30 января Ленинград был деблокирован. Огромную роль в этом сыграла морская береговая и корабельная артиллерия и авиация Балтийского флота.

Теперь следовало выдавить противника из восточной части Финского залива. Поэтому 13 августа Кузнецов обязал своей директивой Балтийский флот развернуть борьбу за Нарвско-Гогландскую укрепленную позицию, являвшуюся первой блокадной линией противника, а также захватить десантом ключевые острова этой позиции — Гогланд и Тютерс. После прорыва блокады основной задачей Балтийского флота, в том числе подводного, являлся выход из Финского залива в Балтийское море.

Подводники, которые тремя эшелонами прорывались из Финского залива в Балтийское море, в 1943 году понесли большие потери. Если годом ранее такие прорывы, несмотря на определенные потери, считались в целом успешными, то в 1943 году ситуация изменилась. Зимой 1942/43 года немецкое командование приняло решение окончательно «закупорить» советские субмарины в Финском заливе. Для этого с весны 1943 года началась постановка сплошных сетевых заграждений и еще большее уплотнение минных полей. Так, в апреле 1943 года между островами Нарген и Порккала были поставлены двойные противолодочные сети глубиной около 60 метров и протяженностью по фронту около 30 миль. Чтобы сети успешно противостояли непогоде, их не углубили до самого дна, а промежуток между нижним обрезом сети и дном прикрыли двумя сотнями донных мин.

В 1943 году при попытках прорыва в Балтийское море на минах погибли еще 5 подводных лодок, без реальных успехов. Несмотря на это, командование флота продолжало настаивать на прорывах лодок. Это вызвало непонимание и ропот среди подводников, которых фактически гнали на верную смерть. Вмешался наркомат ВМФ и, несмотря на сопротивление командования Балтфлота, прекратил бессмысленные попытки прорыва через минные поля.

Существует стойкая легенда, что посылать лодки через заграждения и минные поля запретил лично Сталин, которому доложили о творящихся на Балтике безобразиях. Версия продолжает жить, хотя установлено, что вопрос был решен на уровне наркомата.

Катера Балтийского флота после выполнения боевой задачи. Зима 1943 г. Из фондов ЦГА ВМФ

* * *

В навигационную кампанию 1943 года Кузнецов продолжал заниматься и судоходством по Волге, имевшим тогда стратегическое значение для страны. Несмотря на то что после Сталинградской битвы немцы были далеко отброшены, сражение за реку не прекратилось. Теперь немцы производили усиленное минирование с самолетов главной речной транспортной артерии СССР, не редки были и атаки судов самолетами. Потери росли. Подрывались и тонули танкеры; разливаясь по реке, километрами горела нефть. Возникало обоснованное опасение, что движение танкеров и нефтяных барж по реке может вовсе прерваться.

Перед наркомом речного флота З. А. Шашковым стояла задача любой ценой сохранить для будущих перевозок суда, сосредоточенные в Астрахани, которые могли в любой момент стать жертвой авиации противника. Кузнецову же предстояло обеспечить безопасность плавания по Волге.

В начале марта 1943 года нарком ВМФ приказал сформировать на Каспийской флотилии оборону Астраханского рейда в составе дивизиона четырех плавучих батарей, отряда кораблей охранения, отряда тральных средств и других сил и средств.

Нарком речного флота З. А. Шашков

В конце апреля в Астрахань вылетели сразу три наркома — Н. Г. Кузнецов (ВМФ), П. П. Ширшов (морской флот) и З. А. Шашков (речной флот). Им было приказано совместными усилиями обеспечить бесперебойное движение караванов и их охрану от мин и воздушных налетов на Волге.

По воспоминаниям Кузнецова, ему позвонил секретарь Сталина Поскребышев и передал:

— Немедленно приезжайте! Разбирается вопрос о плавании по Волге. В кабинете Сталина в Кремле собрались члены Государственного Комитета Обороны и работники Генерального штаба…

Задав несколько вопросов Кузнецову по состоянию дел на Волжской флотилии, Сталин сказал:

— Вам надлежит выехать на место, разобраться во всем и принять самые решительные меры для обеспечения движения судов.

Кузнецов попросил разрешения задержаться на сутки, чтобы переговорить с А. И. Микояном (который был назначен ответственным за перевозки нефти по Волге) и наркомом речного флота З. А. Шашковым.

Перед отъездом он также позаботился о замене командования Волжской флотилии. Ее возглавил опытный контр-адмирал Ю. А. Пантелеев, бывший сослуживец и друг Кузнецова по крейсеру «Червона Украина». Членом Военного совета флотилии стал опытный политработник с Тихого океана капитан 1-го ранга Н. П. Зарембо.

Из воспоминаний Ю. А. Пантелеева:

Члены Политбюро… прошли в кабинет И. В. Сталина, и через пару минут туда пригласили меня. Почти у входных дверей мне предложили сесть. Я оглядел комнату и узнал всех членов Политбюро, сидевших за большим столом. У большой кафельной печки, прислонясь к ней спиной и опершись руками на спинку стула, в очень возбужденном, как мне показалось, состоянии во весь рост величественно стоял наш нарком ВМФ. Я смотрел на него и ожидал, что он объяснит мне причину моего здесь присутствия, но Николай Герасимович на меня даже не взглянул. А мне посыпалось много самых различных вопросов о моей службе на флоте и бывал ли я на Волге. Я ответил, что Волги я в глаза не видел и никогда по ней не плавал. После этих моих слов взоры всех членов Политбюро обратились к стоявшему наркому ВМФ Н. Г. Кузнецову. Помню, кто-то спросил: «Кузнецов, как же так?» Тут Николай Герасимович как-то еще больше выпрямился, на шаг отошел от печки, строго обвел всех глазами и громко, но спокойным тоном заявил: «Я уже докладывал товарищу Сталину, что „рекаков“ у меня нет, а любой опытный моряк-адмирал, уже воевавший, безусловно, справится с флотилией, и я предлагаю утвердить командующим Волжской военной флотилией контр-адмирала Пантелеева». Наступила гнетущая для меня пауза. Николай Герасимович вновь прислонился к печке и ни на кого не смотрел. Мне предложили выйти в приемную. Что еще говорил Николай Герасимович, я не знаю, но вышел он из кабинета в бодром настроении, краска с лица сошла, он приветливо улыбнулся мне и коротко сказал одно слово: «Поехали». И только в машине, обернувшись ко мне, он уже спокойным тоном произнес: «Ну, Пантелеев, поздравляю, вас утвердили в должности командующего Волжской флотилией, не подведите…»[57]

В Сталинград Кузнецов вылетел 8 мая вместе в З. А. Шашковым и новым командующим флотилией. Началась немедленная реорганизация флотилии. По приказу Кузнецова