Из Бобруйска в Сомали - Андрей Валерьевич Скоробогатов

– Вам честно сказать?

– Да.

– Вы охуели? Куда вы собрались?

– Мы созвонились с Соловьём Сергеем, кстати, он вам передавал большой привет! И он предложил нам приехать к нему в гости в эти выходные, показать Калининград.

– Нет, вы точно охуели. Кто такой Соловей? Я такого не знаю.

– Как?

– Ну, так.

– Старший матрос Сергей Соловей. Строевик. Совсем недавно демобилизовался. Лучший старший матрос призыва «Весна – 2009».

– Бля, не помню такого. Я может пьяный был.

– У нас есть видео.

– Какое?

– Как вы ему подписываете военный билет и отправляете его домой.

– Нет. Никаких увольнений. Вы неместные.

– Ну а что такого? Мы сделаем за сегодня и за утро завтрашнего дня всю работу и поедем.

– Ну, всю работу вы никогда не сделаете. И чего напрягать Соловья? У него жена, ребёнок, маленький.

– Так мы его и не будем напрягать. Он же сам предложил приехать к нему в гости.

– Как и на чём вы собираетесь добираться?

– Мы договорились встретиться в Советске. Там нас Соловей заберёт на машине, и мы поедем к нему домой.

Это был прокол № 1, хотя мы думали, что это всё выглядит правдоподобно и железно.

– А почему он сюда за вами не может приехать?

Это был очень правильный вопрос.

– Он сказал, что ему будет так проще. Здесь дорога завалена снегом, и он может просто не доехать до части.

Прокол № 2 – «Карасёвая отмазка»

– Он доедет.

Стоим, тупим, сказать нечего.

– Не, нихуя. В воскресенье – пожалуйста. Приезжает Соловей, хоть в 8:00 и забирает вас на целый день. Идёт?

Это уже победа. Никто из неместных не мог и не может себе такого представить.

– Нет. Нам надо быть в субботу вечером в Калининграде.

– Почему?

Замечательный вопрос! Придётся выкладывать всё начистоту.

– В субботу вечером приезжают наши друзья с концертом. У нас есть приглашения. Соловей идёт с нами.

– Нет. На концерт я вас точно не отпущу. Там курят, пьют и морды бьют.

– Мы не курим, не пьём и ведём здоровый образ жизни.

– В вас-то и в ваших друзьях я не сомневаюсь. Я говорю обо всех остальных на том концерте. С вами что-нибудь случится, а мне потом отвечать. Я отвечаю здесь за всё, начиная от наличия иголок и ниток у вас в шапке и заканчивая оружием и боеприпасами, находящимся в части. Хотите увольнение – идите в воскресенье. Все. Свободны.

Мы побрели в строевую. Настроение было интересное. Мы не расстраивались: до предполагаемого увольнения было ещё больше суток и за это время можно было что-то предпринять.

Для начала мы решили переделать всю текущую работу, чтобы к нам не было никаких претензий. В этот день за старшего оставался заместитель командира части. Я подошёл к нему, чтобы показать проделанную работу. Он всё проверил, одобрил. Дальше мы начали думать, что ещё замутить, чтобы оказаться на концерте.

Посоветовались с моим братом, и он подкинул нам хорошую идею – сказать, что мы делаем закрытый концерт для командира и что нам необходима помощь наших друзей музыкантов по поводу музыки к некоторым песням, а ещё нам нужны серебряные струны для гитары, потому что на нашей гитаре они закончились.

Иду к командиру.

– Товарищ капитан второго ранга, разрешите обратиться.

– Что у тебя?

– Я по поводу концерта.

Командир встал и куда-то пошёл. Я за ним.

– Ну, говори, я слушаю.

Я, честно говоря, метался, не зная, с чего начать.

– Так я с вами разговариваю, а вы куда-то убегаете от меня. (Ох, хорошо завернул!)

– Да мне надо начальнику отзвониться, доложить обстановку.

– А, ну так вы позвоните, а я чуть позже подойду.

– А чего ты ко мне по этому вопросу вообще обращаешься? – это он говорил, уже находясь в кабинете у своего заместителя. – Ты нештатный делопроизводитель, а это, – он указал на своего зама – твой нештатный начальник по делопроизводству. К нему обращайся сначала, а потом мы с ним решим, что и как.

Заместитель командира как раз собирался идти к нам. Я проводил его до нашего кабинета, и, закрыв за ним дверь, загрузил по полной. Про концерт я ему не сказал ни слова, иначе мой монолог оказался бы коротким. Он долго переваривал. Молчал минуты три. А потом говорит:

– Мне надо поговорить с командиром.

– Я могу присутствовать при обсуждении?

– Нет. Я тебе скажу результат сам.

– Хорошо.

Через пять минут он пришёл и сказал, что точно не отпустит, потому что мы собираемся на концерт, да и вообще, обоих сразу нас нельзя отпускать, иначе в случае чего наши «караси» не справятся с каким-либо заданием самостоятельно.

Что делать? Надо думать дальше. Искать другие пути-выходы.

Придумали такую фишку: написать рапорты о том, что мы самовольно оставляем часть для того, чтобы встретиться с любимыми девушками, которые прибывают в Калининград в субботу вечером, и что мы берём на себя всю ответственность за содеянное, и что вины командования части в произошедшем нет.

Утром я пришёл к командиру с этими рапортами. Разговор надо было начать с концерта и закончить им же, а рапорты оставить на крайний случай.

– Товарищ капитан второго ранга, разрешите обратиться! – когда я говорю эту фразу, невольно представляю, сколько раз я её уже сказал, и что я уже наверняка достал этого порядочного человека.

– Говори.

– Мы готовим вам концерт. И нам нужна помощь наших друзей музыкантов по поводу музыки к отдельным песням. Без этой консультации концерт будет не таким хорошим, как хотелось бы.

– Бля, не ссы, охуительный концерт получится!

– Без музыки к этим песням он будет неполноценным.

– Да я тебе говорю, охуительный будет концерт!

– Хорошо. Вы говорили ещё вчера по ответственность, которую вы за нас здесь несёте. Мы написали рапорты о самовольном оставлении части. При наличии такого рапорта мы снимаем с вас ответственность.

– Нет. Это не прокатит.

– Ну, товарищ капитан второго ранга! Это очень важно! Нам нужны этот концерт и консультация!

– Да не парься ты, будет другой концерт!

– Не будет другого.

– Ты меня совсем не хочешь понять.

– Да я вас хорошо понимаю.

– Ну, вот и всё, – и запел: – Не надо печалиться. Вся жизнь впереди. Вся жизнь впереди. НАДЕЙСЯ и ЖДИ! Все, я пошёл биатлон смотреть! Иди музыку послушай, кино посмотри!

Вот ведь жесть, ещё и прикалывается. Но ни шагу назад! «Гни свою линию!»

Пришёл Сава. Мы ему рассказали, что нас не отпускают. Он заметно обломался. И даже как-то потерял интерес к концерту. Но я ему сказал, что помимо